Нет, не так.
Она ЗАОРАЛА…
Уж чего-чего, а орать она умела очень даже неплохо.
Пришлось научиться.
Когда над тобой нависает громада что-то там себе по твоему поводу орущего отца, пытаться говорить с ним обычным голосом бесполезно. Единственный шанс донести хоть что-то до его оглушенных собственным криком ушей — это переорать, сделав свой голос еще более громким. Ну, или молча дождаться, пока он устанет вопить и замолчит — и говорить уже тогда. Атенаис, например, всегда поступала именно так, стены тарантийского замка еще ни разу не видели такого чуда — повысившей голос Атенаис. Отец был неутомим, но Атенаис — терпелива просто до невероятности. Она могла ждать часами, молчаливая и невозмутимая, и только морщиться слегка при наиболее громких угрозах. Сама же Лайне подобным терпением не обладала никогда.
Вот и пришлось научиться орать погромче.
* * *
Вопль удался на славу.
Толстую служанку словно ветром сдуло — больше не пытаясь прикрыть своей пышной грудью королевскую дочку, она отлетела к стене и скорчилась в углу под окном, обеими руками зажимая уши. Хлыща тоже отбросило в другой конец комнаты.
Вернее, наверняка отбросило бы, если бы Лайне не продолжала плотно стискивать зубами его окровавленный палец. А потому он, пытаясь оказаться как можно дальше от источника вопля, в итоге протащил за собой через всю комнату не только саму Лайне, но и довольно тяжелую скамью, в которую она злорадно вцепилась руками и ногами. Драгоценные побрякушки при этом разлетелись по всей комнате широким сверкающим веером — краем глаза Лайне отметила, что вот это действительно было красиво, — а ларчик жалобно хрустнул под деревянной ножкой. Скамейка была тяжелая и довольно широкая, а потому напольному ковру и стоящим на нем подставкам для факелов попутно был тоже нанесен определенный ущерб.
Набирая в грудь новую порцию воздуха, Лайне смилостивилась и слегка разжала зубы — ровно настолько, чтобы хлыщ и не подумал о новой попытке отобрать брошку. Он и не думал — выдернул руку, прижал к груди, смотрел с ужасом.
Лайне заорала снова, про себя размеренно считая — так считать научил ее когда-то престарелый Хальк, главный смотритель императорской библиотеки. Если считать не просто так, а представлять при этом мерно падающие капли клепсидры, провожая каждую из них мысленным взглядом, то счет твой получается всегда с одинаковой скоростью, и ты можешь точно определить отрезок прошедшего времени. Очень удобно.
По коридору прогрохотали торопливые шаги нескольких бегущих людей, о каменную стену гулко ударила тяжелая дверь, распахнутая с налета.