– Может быть, теперь, когда на моей стороне Сторм, у меня и получится. Но даже если так и будет, мне осталось жить и наслаждаться ее любовью меньше года.
– Надеюсь, ты не веришь в идиотское проклятие?
– Раньше не верил. Но цепь кошмарных событий, особенно смерть Эллы и преждевременная кончина отца… я начинаю задаваться вопросом…
– Так прекрати им задаваться. Нет никакого проклятия. Я знаю, потому… потому что это мне предстояло тебя убить.
– Убить меня? – удивился Доминик. – Это ты так шутишь? Пытаешься меня рассмешить? Думаю, ты нашел превосходный способ отвлечь меня от тоски, Гейб. Огромное спасибо.
– Как бы мне ни хотелось тебе угодить, все же… советую тебе сесть.
– Может, не станешь тянуть и объяснишься?
– Это чертово проклятие! – с отвращением бросил Гейбриел. – Оно вовсе к тебе не относится. Единственное проклятие, которое над тобой висит, – это моя семья. В проклятие Вулфов верят, потому что в шестнадцатом веке моя злосчастная прапрапрабабка Батильда Бискейн прокричала его перед смертью. Это она была любовницей первого виконта Россдейла. Тогдашний деревенский священник, тоже мой родственник, был уверен в том, что она ведьма. Иначе как же она прокралась в постель аристократа, если не приворожила его? Но пока она была под покровительством маркиза, священник ничего не мог поделать. А потом она ушла от любовника и в слезах вернулась в деревню. Священник немедленно обвинил ее в колдовстве и приговорил к сожжению, но прежде чем ее потащили на костер, она успела проклясть собственную семью, пообещав, что если первенцы Бискейнов отныне не станут убивать первенцев Вулфов до того, как им исполнится двадцать пять лет, все первенцы Бискейнов умрут. Произнесла это и покончила с собой, выкрикивая одни и те же слова и скрепив проклятие собственной кровью.
– И ты в это веришь?
– Что все было так? Да. И кое-кто из моих родственников поверил в силу проклятия. Вскоре после кровавого спектакля Батильды многие Бискейны уехали из этих мест. Некоторые не хотели слышать и думать о злобных причитаниях колдуньи. Некоторые считали это суеверной чепухой. В следующем веке проклятие стало тайной, передаваемой от первенца одного поколения к первенцу другого. Только он мог убить первенца Вулфов.
– И ты первенец, – сухо заметил Доминик.
– Да. Арнольд не рассказывал мне об этом до той ночи, когда ты получил записку о болезни матери. Он знал, что я последую за тобой в Лондон. Он хотел, чтобы я все сделал до того, как ты женишься на леди Брук, чтобы твой род навсегда пресекся, а наш род прекратил совершать убийства.