За считанные секунды он вошел в эту свою девственно чистую почту, изменил пароль и тут же вышел. Никакого письма, никакого контакта ни с кем – действие настолько неуловимое, насколько это вообще возможно.
Вернулся в квартиру, извлек из одного из тайников ни разу не использованную SIM-карту, денег на ней заведомо было достаточно, и засунул ее в запасной телефон, который постоянно держал заряженным.
После этого отправился в симпатичный внутренний двор здания и стал там ждать звонка.
Мама, хвала Всевышнему, вышла на связь менее чем через полчаса, и позвонила она, как он и велел, не на его обычный номер.
– У тебя все в порядке, сыˆночка?
– Все прекрасно, – ответил он.
– Кто-то изменил твой пароль. Ты знаешь об этом? Мне написали из интернета: мол, кто-то изменил пароль.
– Все в порядке, мама. Я сам его изменил.
– Я едва не пропустила сегодняшнее утро – вообще-то я всегда по утрам смотрю почту, но сегодня у меня разные дела. Уже готова была убежать, но все-таки проверила и очень этому рада. Переслать тебе письмо?
– Нет, мама. Не надо. Очень хорошо, что ты проверила. И спасибо, что позвонила именно на этот номер.
– Я записала его в телефонной книге. На обложке с внутренней стороны, и оставила себе памятку: «Позвонить на особый номер». Попробовала от Эрлбаумов, но их не было дома, поэтому звоню из Еврейского центра. Меня пустили в кабинет директора. Сказала, чтобы прислали мне счет за звонок, но наверняка не пришлют. Они меня тут любят.
– Отлично.
– Ты хорошо себя чувствуешь? Жарко у вас в Париже? Там ведь летом такая жара.
– Сегодня прохладно.
– Хорошо. Я волнуюсь из-за этой жары. Люди там умирают от нее летом.
– Старые люди, мама.
– Вроде меня!
– Да, их дети – не то, что хорошие еврейские дети. Все разъезжаются по своим летним домам, а старых бабушек оставляют изнемогать у плиты.
– Ужас.
– Да, мама. И, кстати…
– Кстати о бабушках у плиты?
– Да, в некотором смысле. Мне надо, чтобы ты позвонила мне на обычный номер и сказала, что умираешь.
– Что? – переспросила мама.
– Мне надо, чтобы ты пошла сегодня на прием к своему врачу. Приходишь и говоришь, чтобы направил тебя на рентген. Потом позвони мне, пусть даже у меня будет глубокая ночь. Мне надо, чтобы ты меня разбудила и сказала, что у тебя рак.
– Погоди, у меня рак? Почему? Боже милосердный! Откуда ты можешь знать?
– Я не знаю этого, мама. – Ее голос звучал панически, и он добавил с напором: – У тебя нет рака!
– Откуда ты знаешь, что нет? Зачем ты завел этот разговор, если я не больна?
– По личным причинам мне надо, чтобы ты позвонила и сказала, что у тебя нашли рак. Причем очень скверный. Скажешь мне, что врач хочет немедленно положить тебя в онкологический центр.