Потратив чуть-чуть времени лишь на то, чтобы допить виски, Мендл поспешил в вагон к махмирцам и пересказал ребе жуткую историю, которую только что услышал. Мендл был у ребе любимчиком. Пусть не всегда прилежный в служении Богу, Мендл был исполнен Его духом, и ребе это видел. Вот почему он пренебрег запретом на сплетни и воспринял всерьез совершенно невероятный рассказ своего ученика.
– Быть такого не может, Мендл! – сказал ребе.
– Их жестокость не знает границ! – возопила вдова Рейзл.
Ребе сидел молча несколько минут, думая о событиях последних лет и о загадочной судьбе всех тех, кто исчез до них. И решил: должно быть, так оно и есть, как рассказал Мендл.
– Опасаюсь, – сказал он, – что эта сплетня, которую принес Мендл, чистая правда. Учитывая, насколько она важная, в данных обстоятельствах повторять эту пустую болтовню не грех. – Ребе поглядел на летящий за окном пейзаж и подергал за свою несуществующую бороду. – У нас нет другого выхода, – сказал он. – Только одно нам остается…
Последователи махмирского ребе все обратились в слух.
– Будем кувыркаться.
В детстве Мендл бывал в цирке. Во время трехдневных гастролей он пробирался в шатер, не пропуская ни одного представления, – прятался под полукруглыми скамьями, смотрел в просветы под ногами тех зрителей, у кого они не доставали до посыпанного сеном пола.
И хотя его память не удержала ни одного номера или смелого трюка, он – помимо сверкания блесток в самых неожиданных местах – запомнил, как убедить других артистов, что они настоящие гимнасты. Секрет прост: нужно выкрикнуть одно только слово: «Ап!» Усвоив это слово, махмирцы высыпали в коридор и принялись упражняться.
– Еще время от времени надо хлопать в ладоши, – сказал им Мендл.
Ребе был в преклонных летах и потому больше хлопал и кричал «ап», а не прыгал.
Кто бы мог подумать, что у вдовы Рейзл руки гнутся во все стороны и что Шмуэл-Берл может ходить на четвереньках вверх тормашками, точно краб? Мендл пытался подтянуться на багажной полке, упал и расхохотался, лежа на полу. Остальные тоже засмеялись, напряжение спало. В их вагоне в конце поезда царило веселье. Голова шла кругом при мысли о том, какой выход даровал им Господь. Они смеялись не как обреченные, а как свободные люди в свободной стране.
Но тут вмешался ребе.
– Даже в самой непривычной ситуации нельзя отступать от законов, – сказал он. – Поэтому, как и по законам касательно пения, женщине положено кувыркаться только в сопровождении другой женщины, а мужчине не положено ловить женщину – хотя мужьям дозволяется подхватывать прыгающих жен.