Измотанный и опустошенный, он нажал отбой. Теперь он даже не чувствовал больше вонь от туши, и ничто уже не имело значения, кроме нескольких квадратных сантиметров экрана мобильника, который он сжимал в руках. Шарко присел на край дивана и зашел на сайт Ангела.
«Через 23 часа 59 минут 48 секунд решать будете вы».
1 850 429 подключений.
Среди них, конечно, жена Бертрана Лесажа. И даже, возможно, Летиция Шапелье, если ей разрешили смотреть. Весь персонал Бастиона будет в режиме реального времени наблюдать за анонсированной трагедией. Медсестры в больницах. Водители, застрявшие в пробках. Молодняк, тайком, забившись в свои комнаты, вопреки запрету родителей. Все хотят быть в курсе, и Шарко был уверен, что телевизионные каналы подключились к сайту с небольшой отсрочкой во времени. Чтобы успеть прервать передачу в случае чего. Привлечь внимание зрителей, что может быть важнее…
Вместе со своими людьми, Люси, Одри, Николя, Паскалем, он совершил невозможное, но сейчас Шарко был безоружен. Ему больше нечего делать, кроме как побыстрее вернуться в Управление и ждать конца срока ультиматума. Будущее Флоранс и Бертрана больше им не принадлежит. Да никогда и не принадлежало.
Когда обратный отсчет закончился, на веб-странице появились две кнопки.
Одна – под цилиндром Флоранс, другая – под цилиндром Бертрана.
На каждой было написано: «Кликни, чтобы спасти меня».
Жажда или удушье… Жажда или удушье…
Как и любой другой, Флоранс по-идиотски пыталась представить себе самый страшный способ умереть. Повешение, а еще хуже утопление занимали первые места в ее похоронной классификации. Не то чтобы четвертование или потрошение представлялись ей неплохим развлечением, но ничто не могло превзойти ужас последних мгновений утопающего, той конечной секунды, когда инстинкт выживания заставляет вдыхать воду и чувствовать, как каждая альвеола легких наполняется жидкостью.
В своих мрачных размышлениях она думала об утоплении, но никогда – о жажде. Ни разу не представила себе смерти от обезвоживания. А ведь очевидно, что она худшая из всех, самая продолжительная, самая извращенная. Жажда – это постоянный аварийный сигнал, огненная волна, сжигающая трахею; от нее пухнет язык, а каждый вдох превращается в неописуемую пытку. У нее нет ни начала, ни конца, она не видна. Она в вас, впилась в ваши клетки, чтобы высосать и из них запасы влаги. Так жажда сжигает вас изнутри.
Значит, в свои двадцать семь лет она умрет от жажды в стране, где вода в изобилии. Сколько времени еще пройдет до того, как ее не станет? Какими будут ее последние часы? Может, под конец она заснет и не проснется? Или будет задыхаться с элегантностью выброшенной на берег рыбы, пока сердце не остановится?