В их кабинете Николя с яростью разбил кружку. Люси вцепилась в фотографию детей. Их улыбки, их безвинность. Скоро они вместе с Франком вернутся домой, обнимут мальчиков так крепко, как если бы этот день был последним. Двадцать четыре часа жизни.
Никогда минуты не казались ей такими долгими.
Потом щелкнул замок. И в проеме двери появился Шарко. Он замер на пороге с обескураженным лицом, потом его губы раздвинулись, чтобы объявить:
– Изображение внезапно пропало, когда они оба еще были живы. Все стало черным. Я не знаю, что произошло. Не знаю, мертвы ли они.
Пламя свечей раскачивалось на кухонном столе и на комоде рядом с кроватью. Беспорядочный усталый дождик постукивал по крыше баржи – гипнотически мягкий шелест, знак долгожданного затишья. Укутавшись в теплую куртку, далеко за полночь Николя, сидя у окна, согревался при помощи совершенно безвкусных спагетти-болоньезе.
Как и дождь, он позволил себе несколько часов передышки.
Снаружи то, что неделю назад напоминало кусочек рая, теперь походило на враждебную планету. Сена уже переварила часть берегового склона и теперь заглатывала нижнюю часть деревьев и половину кустарников. Мертвые листья и куча мусора кружились вдоль судов или в естественных заводях. Баржи и плавучие мостки поднялись, обретя неожиданную невесомость. Вода цвета старой грязной меди теперь текла всего в тридцати сантиметрах от парапета, идущего вдоль прибрежного шоссе и частного паркинга. Если река поглотит и это пространство – так чуть не случилось в 2016-м, а на этот раз Ясин был весьма пессимистично настроен, – помимо существенного ущерба, который нанесет разлив, ему останется преодолеть лишь невысокую стенку в шестьдесят сантиметров, чтобы затопить и департаментскую дорогу номер семь. В этом случае Париж столкнется с одной из самых серьезных проблем в своей истории.
По словам начальника порта, прогнозы были катастрофическими. Метеоусловия должны, конечно, улучшиться, но вода оставалась здесь, в почве, пропитывая землю. Уровень продолжит подниматься по крайней мере на протяжении еще трех дней.
Вода… Неуловимый призрак, носитель жизни и смерти. Материя слез радости и горя. Чудо, из которого вы состоите на 70 процентов, но которое убьет вас, если попадет в легкие. Именно такую смерть выбрал Ангел будущего для своей постановки, чтобы предложить ее широкой публике.
В Бастионе Дамьен Бланкар так и не смог подключиться к сигналу камеры. По его словам, камера была отключена. Ангел проявил еще большую извращенность, так как, лишив их возможности увидеть последние картины, вернул им надежду и заставил продолжать отчаянную охоту. По мнению Шарко, Флоранс и Бертран могли дышать, только если оставались стоять. Сколько времени выдержат они в подобном положении?