Николя объяснил причину своего визита: он работает над серьезным делом, связанным с полученным по Интернету ультиматумом, его группа поддерживает тесный контакт с майором Боэси и заставляет полагать, что маленький Лука играет важную роль в их расследовании. Прежде всего он хотел бы увидеть малыша и узнать побольше о его пребывании в яслях. Мод Мазарян с озабоченным видом взглянула на него:
– Как себя чувствует жена Бертрана Лесажа?
– Не знаю. Думаю, плохо.
– Эта история с резервуарами просто чудовищна. Как человек способен сделать нечто подобное?
– К несчастью, воображение убийц не знает пределов.
– Мы все здесь следили за этим кошмаром. А как иначе, ведь показывали по всем каналам. Господи, это было невыносимо…
Она несколько секунд помолчала, потом задала несколько вопросов о расследовании, на которые он ответил как можно более расплывчато, чтобы ее не обидеть. В конце концов она достала формуляр. Попросила его заполнить и сделала ксерокс его полицейской карточки и удостоверения личности:
– Извините. Таковы правила. Большая часть детей передана нам по решению суда. Сюда не может зайти кто угодно.
– Я понимаю.
Она обменялась несколькими словами с регистраторшей и сделала Николя знак следовать за ней.
– У нас тридцать два маленьких постояльца, которыми мы круглосуточно занимаемся. Нашему старшему, Лу, скоро будет три. Что касается Луки, он поступил сюда через неделю после рождения, в марте этого года. Как вы знаете, суд вынес решение оставить его здесь. Учитывая, что произошло с его отцом, я не знаю, чем все закончится. Бедный мальчик…
Николя не стал ничего рассказывать. Без сомнения, директриса еще не знает, что Бертран Лесаж не был биологическим отцом Луки. И в любом случае теперь, став вдовой, Элен Лесаж никогда не получит ребенка, с которым у нее нет ни малейшей связи.
Они прошли по коридору мимо спален, кухни, медицинского кабинета. Жизнь била ключом, как в легендарном Источнике вечной молодости. Малыши самого разного роста кричали, смеялись, носились под приглядом нянечек в полосатых бело-розовых халатах. Николя охватила глубокая грусть, потому что так или иначе, несмотря на улыбки и ласковые жесты персонала, эти дети проживут первые месяцы своей жизни лишенные любви матери или отца. Виновные в том, что появились на свет. Сталкиваясь взглядом с живыми глазками малышей, нуждающихся в привязанности, Николя думал о собственном отце. Как давно они не разговаривали? Что ему останется, если он разорвет последнюю ниточку, связывающую его с семьей? Он пообещал себе позвонить, как только все закончится.