Как будто в праздник. Как будто в Новый год.
«Застряли», – повторил про себя Сева.
Застряли. В длинной, душной, толстой кишке. Обмотанной изнутри более тонкими кишками-проводами.
Скрежет. Шипение. Гул. Перешептыванье.
Звуки кишечника.
Непроходимость кишечника.
Меланхоличный судорожно зачавкал – как большой бульдог, подбирающий слюни, – и выдул из своей ядовитой жвачки пузырь. Чпок.
Чпок. Чпок. Кто-то там, в темноте, в трескучем коконе помех, пытался снова оживить динамик.
– Уваж…
– Уваж…
…Там, в динамике, кто-то громко хрипел и царапался, скреб когтями, захлебывался, хотел просочиться наружу, хотел сказать: уважаемые…
Уважаемые. Уважаемые…
Пронзительно и яростно, громко и нагло у кого-то в дальнем конце вагона затренькал мобильный.
– Алло! – заорал в дальнем конце вагона счастливый кто-то.
– Ловит, – пронесся по вагону жаркий взволнованный шепот. – Ловит… Ловит… У меня ловит… А у меня почему-то не ловит… Ловит, но плохо… Почти не ловит… Совсем не ловит… А у вас ловит?..
Все сразу почувствовали облегчение. Раз хоть у кого-то ловит – значит, все не так уж и плохо. Все зашевелились, затолкались, полезли в сумки и рюкзаки, в карманы штанов и курток – чтобы вытащить свои маленькие продолговатые штучки, и нажать на кнопочки, и посмотреть на экранчики…
Раз у кого-то ловит – это значит, что осталась связь с миром. Это значит, что уважаемые пассажиры не замурованы здесь навсегда. В подземелье, в черном тоннеле. А просто поезд остановился по техническим причинам и скоро тронется, и будет следующая станция…
Раз ловит – хоть чуть-чуть, но все-таки ловит, – значит, можно пока позвонить кому-то, и занять время, и занять руки…
– …В метро! Я говорю: в метро!
– …Что? Стоим в тоннеле! Да! В тоннеле, говорю, стоим!
– …Алло! Это ты? А ты где? А я – в метро!
– …В метро!
– …Мы в метро!
– В метро, – сказал Сева в трубку.
– Как, ты разве не знаешь?! – закричала трубка.
И пока он слушал полуплачущий голос – голос, надрывавшийся там, в волшебной коробочке, голос, кричавший где-то там, далеко, где светло и холодно, где видно небо, где можно идти по улице и сворачивать за угол… – пока он слушал этот голос, он смотрел на других. На тех, кто тоже разговаривал. И по выражениям их лиц, по тому, как застывают и заостряются эти лица, он видел, что им говорят то же самое. По тому, как останавливается у них взгляд и как приоткрываются рты, он видел, что они слышат то же, что слышит он.
Те, которые остались наверху. Те, которые слушают радио и смотрят телевизор. Те, которые могут открыть окно и проветрить свою квартиру, и выйти в магазин, и приготовить обед, – они говорят