Девушки собирались уже укладываться спать, когда люк вдруг открылся и в него заглянул доктор.
— Подъем! — вдруг выкрикнул он как-то слишком бодренько.
— Ты че, вообще охренел, придурок?! — проворчала Мадлен. — Мы же и лечь-то не успели.
— Успеете выспаться еще, уж вы мне поверьте! — продолжал доктор весело. — А сейчас поднимайтесь наверх.
— Это еще зачем?! — отозвалась Татьяна.
— Как зачем? — хмыкнул Михалыч. — Я воды согрел, помоетесь. И там же в моечной я вам робы чистые матросские положил и башмаки поставил. Свое сможете постирать. За ночь высохнет. А утром мы уже пристанем к берегу.
В трюме зависла напряженная тишина.
— Да, эту ночь мы не забудем никогда! — пропела Мадлен.
— Не прошло и три года… — проворчала Татьяна.
— Ты не ворчи! Тебя они, как принцессу обмывали, когда ты тут без памяти лежала, — продолжала Мадлен. — Это мы с Лизетт овшивели и коростой поросли.
— Ой, Мадлен, не говори глупостей, — остановила ее Лиза, радуясь возможности наконец привести себя в порядок.
— Правда, мне как-то раз представилась возможность освежиться, но… — начала Мадлен.
— Ладно, поднимайтесь, кипяток стынет, — прервал ее Михалыч.
— А не боишься, Димуля, что мы того… — проворковала Мадлен.
— Что того? — не понял Михалыч.
— Ну, что мы сбежим? — пояснила Мадлен.
— Да куда вы уже денетесь! — сказал Михалыч и отошел от люка.
— Ну что, девчонки, и правда пойдем, помоемся. А то сходить на берег Африки грязными нам, европейкам, не к лицу, — продолжала ерничать Мадлен.
Наверху их ждал Михалыч. Мадлен не преминула ласково потереться о него бочком.
Михалыч покачал головой и сказал:
— Прошу, третья дверь направо.
— Благодарим, — церемонно кивнула Мадлен.
В пустой каюте стояли два ведра с водой и таз. Из одного ведра шел пар. На полочке лежали ковшик, мочалка и кусок мыла, а на стуле — стопочка полотенец и под ними — полосатые тельняшки и синие рабочие робы. Под стулом стояли три пары матросских башмаков.
Мадлен первым делом вытащила робу — широкие штаны и куртку и, приложив их к телу, оживленно воскликнула:
— Вау, ну просто дом моделей!
— Да ладно, хватит выпендриваться! Давай, лучше раздевайся, я тебе полью, — проворчала Татьяна, зачерпывая ковшиком поочередно горячей и холодной воды.
Мадлен разделась и вдруг вспомнила:
— Подождите, а шампунь?
Она открыла двери и выбежала на палубу:
— Эй, а шампунь где взять?
И тут с палубы донесся истошный мужской крик, а следом простучала автоматная очередь.
Мадлен одним прыжком влетела в каюту и лязгнула защелкой.
А на палубе послышался голос Михалыча:
— Ты чего?! Чего ты, я спрашиваю, стрелял?