— Я тоже, когда много лет назад сюда попал, мог только мечтать о тушенке. Поэтому теперь и вожу ее всегда с собой… — сказал Градов, тоже с аппетитом поглощая сухарики с тушенкой.
— Да, вот было бы смешно, если бы кто-то залез к тебе в рюкзак: американец с банкой русской тушенки, — покачала головой Лиза.
— Но на банке же ничего не написано и не нарисовано, — пожал плечами Градов.
— Ну да, именно потому и ясно, что тушенка русская. И цифры на крышке выбиты, — улыбнулась Лиза, — я по ним могу вам сказать не только когда, но и где она выпущена. Я для Киевского телевидения репортаж об этом делала.
— Ну, нам с тобой это теперь не важно! — покачал головой Градов, намазывая на сухарик последнюю порцию тушенки и отдавая его Лизе.
Та покрутила головой:
— Нет, сам доедай. А я бы попить хотела.
— Там, у этого доктора в багажнике, как я успел заметить, целый ящик минералки, — сказал Градов, проглотив последний сухарик и пытаясь выкопать жестянкой ямку, чтобы потом захоронить ее в ней.
— А как ты узнал, что был здесь, что знаешь, куда идти? — спросила Лиза.
— Видишь ли, в Африке много похожих мест. В полдень, в самую жару, когда мы через акации продирались, вообще вся местность была на одно лицо…
— А разве у местности есть лицо? — удивилась Лиза.
— А как же. Обязательно. Рельеф, растительность — это и есть те черты, которые составляют неповторимый облик каждого уголка земли, — назидательно сказал Градов и добавил: — Но кроме пространства еще существует время. И чтобы узнать тот или иной уголок, иногда нужно прийти туда в определенное время суток. И когда я сегодня на рассвете здесь огляделся, то убедился в том, что это именно то место, где я уже был. И еще, я сон видел. И во сне я шел по берегу океана. И теперь я ясно понимаю, куда именно нужно идти, чтобы добраться до океанского берега. Как тогда, много лет назад…
— Ты что, тогда тоже задание выполнял? — поинтересовалась Лиза, все еще стараясь спрятать свои чувства, которые, когда она говорила с Градовым, волна за волною подкатывали к ее душе.
— Да, — кивнул Градов, укладывая в рюкзак две бутылки минералки, — и тоже под видом американца. Этот доктор, Ли Амаду, с которым я тогда встречался, так и считает меня тем самым американцем. И даже думает, что именно я тогда помог ему заручиться поддержкой американских спонсоров.
— А что, Ли Амаду, правда, крупный ученый? — спросила Лиза, когда они, закрыв машину, отправились в путь.
— Да, — кивнул Градов. — Настолько крупный, что его в этом году даже представляют на получение Нобелевской премии.