— Я думал, это связано с их огромным природным трудолюбием… — заметил Градов.
— А трудолюбие, да будет вам известно, тоже закладывается на генетическом уровне, — сказала Натали и, кивнув в сторону одного из беленьких, крытых зеленой черепицей домиков, достала из кармана чип и открыла двери: — Пойдемте, я вам все покажу.
В домике было светло и прохладно. По бокам коридора располагались довольно просторные комнаты или точнее — палаты, в каждой из которых жил один человек. Правда, стена выходящая в коридор, была абсолютно прозрачной, и можно было наблюдать за всем, что происходит в комнате.
Когда они шли по коридору, Лиза помимо воли покраснела и сердито уставилась в пол.
— Обитатели палат не знают, что эта стена прозрачна. С их стороны она кажется глухой. И звуки туда из коридора не доносятся. Мы же можем и наблюдать за ними, и слушать их. А благодаря установленным в комнатах видеокамерам еще и записывать все, что нас интересует, — объясняла Натали.
— Но это же бесчеловечно, это аморально… — заявила Лиза.
— Когда китайцы селекционируют спортсменов, это нормально. А когда мы наблюдаем за добровольцами, чтобы потом помочь и им, и их потомкам, это аморально?! — пожала плечами Натали.
— Вот посмотрите, — и она остановилась возле одной из палат, — это, кстати, та самая Маша, которая, как и я, воспитывалась в научно-исследовательском институте профессора Бабушкина под Москвой. У нее в палате то же, что и у всех — кровать, шкаф, письменный стол, холодильник. Были книги, музыкальные инструменты, краски. Но она относилась к ним равнодушно, а потом, заметьте, сама, без чьей-то подсказки, выбрала из всех напитков пиво, потом пристрастилась к водке… Помните, я говорила, что у нее гипертрофированно увеличена верхняя губа. И вот результат.
Лиза так и не смогла поднять глаз и заглянуть в чужую, безжалостно распахнутую для всех жизнь. А Градов, подойдя ближе, заметил:
— Но сейчас эта девушка не пьет, а рисует…
— Да, действительно, — пожала плечами Натали. — Странно, раньше она подобной тяги не проявляла. Нужно будет ей завтра снова положить краски и бумагу. А может, даже полотно…
— Да, если она так талантливо рисует на стекле…
— Для нее это стекло — глухая стена, — напомнила Натали.
— Не важно, — поморщился Громов и добавил: — Если она так рисует на стене, очевидно, что и на бумаге, на полотне у нее получится… Да это же автопортрет… Элизабет, посмотри, как похоже. Только не понятно, чем она рисует.
Лиза подняла глаза и, побледнев, прошептала:
— Она же кровью своей рисует…
Натали присмотрелась и закричала: