— Да не волнуйтесь вы… Не скажу, — кивнул Градов.
— Спасибо… Но он наверняка сам догадается, — вздохнула Каролина.
— Да не волнуйтесь вы так, все будет хорошо, — пробормотал Градов, целиком погружаясь в мысли.
— Скажите, вот этот наш с вами разговор можно оформить, как чистосердечное признание? — спросила Каролина.
— Можно, можно, — кивнул Градов, думая о чем-то своем.
— А мне куда теперь, в камеру? — спросила Каролина.
— Да нет, думаю, ко мне, — улыбнулся Градов.
— Как к вам?
— А вот так. У меня есть относительно вас кое-какие планы. Возможно, вы сможете нам помочь…
— А это не опасно? — насторожилась Каролина.
— А вам что, привыкать к опасности? — усмехнулся Градов и, затушив трубку, сказал: — Пойдемте, нам с вами нужно хорошенько отдохнуть, чтобы завтра с самого утра начать действовать.
— Спасибо вам, — кивнула Каролина.
— За что? — удивился Градов.
— За понимание и поддержку, — сказала Каролина. — Я вам столько всего плохого сделала, а вы мне все простили и даже приглашаете к себе жить.
Когда они вышли из комнаты отдыха, в кабинете никого уже не было. Мальцев с Соловьевым куда-то ушли и потушили свет.
Дежурный на выходе, отдав Градову честь, сообщил:
— Вам просили передать, что, когда будет нужно, с вами свяжутся. Все идет по плану.
Градов кивнул и, пропустив Каролину вперед, вышел из здания. На улице уже стемнело. Снова накрапывал противный осенний дождь. Хорошо, что хоть машина стояла у самого подъезда. Градов снял машину с сигнализации, распахнул перед Каролиной правую переднюю дверь, сам сел за руль и включил радио. Из приемника полилась приятная, нежная мелодия. Но, когда Градов взглянул на Каролину, он увидел, что девушку бьет озноб.
— Вам плохо? — встревожился Градов.
— Нет, — с трудом выговорила она, пытаясь унять дрожь. — Это, очевидно, от пережитого стресса.
Градов покачал головой и приложил ей руку ко лбу.
— Да вы вся горите! — воскликнул он. — Может, отвезти вас к врачу?
— Нет, нет, — испуганно покачала головой Каролина, — поедем к вам домой, там все пройдет.
— Как знаете, — вздохнул Гадов и тронул машину с места.
Каролина беспокойно повертелась на сиденье, затем достала сигарету, прикурила от протянутой Громовым зажигалки, и, приоткрыв окно, выпустила в него струйку дыма.
— Нервы у меня никудышные, — стараясь разрядить ситуацию, пожаловалась она. — А тут… Я такое потрясение испытала разве что только тогда, когда узнала, что я у родителей не родная, а приемная.
— А когда они погибли… — начал было Градов.
— А когда они погибли, я уже знала, что они мне неродные, поэтому думала о другом…