– Иди, умывайся, и к обеду сама что-нибудь придумай, мне сегодня надо в гости сходить.
Еще через час бабуля тщательно одетая в голубенькое платье с синими цветочками и подвязанная по случаю жары белым платочком чинно выплывала из калитки с корзинкой на руке. В корзинке лежала баночка варенья и кое-какая рассада с бабулиных особых грядок.
Надо сказать, что Мишкина мать, которую я изредка видела в магазине, очень увлекалась садоводством. Об этом знал весь поселок, и говорить с нею на садово-огородные темы избегал. А вот баба Нида, примерно раз в месяц отправлялась к ней в гости и за чаем с пирогами. Две женщины вели долгие беседы о том чем лучше поливать компостную кучу, и какие сорта яблонь наиболее урожайны в данном районе. Так как визиты были регулярными, к ним привыкли, и все родственники увлеченной садовницы старались исчезнуть из дома, получая свободу от копания, таскания и полива на целых пол – дня.
В этот раз бабуля воротилась как обычно, но чем-то особенно довольная. А вечером сидя на скамейке у Наташкиного палисадника, я не знала, смеяться или плакать – бабуля отомстила за свои огненные „Оскары“!
Весь поселок гудел и хихикал – большой человек прямо на переговорах сбежал в туалет, и его до сих пор не могли оттуда достать. Причем срочно вызванные врачи рекомендуют принять „иммодиум“ восстановить потерю жидкости и подождать – никакие вредные бактерии в анализах не обнаружены.
Самое смешное, что никто не соотнес визит моей бабули и конфуз, случившийся с похитителем цветочков. Бабуля очень ловко добавила травки в свежесваренное варенье, а будучи в гостях презентовала баночку убегающему из дома „Дону Корлеоне“. Перед важными переговорами тот имел привычку пить чай, вот и на этот раз уселся за столом с чашечкой ароматного черного чая. Варенья же успел откушать полбаночки…
Двое невысоких сухощавых мужчин неспешно шагали по коридору. Один был одет в рубашку с короткими рукавами, светлые брюки, через руку перекинут пиджак в тон, на голове – шляпа. Второй такой же сухощавый отличался более небрежным костюмом – дорогой шелковый халат висел на теле, слишком свободно открывая в вырезе простую, но белоснежную майку.
Ноги беседующих ступали мягко, почти неслышно – благодаря дорогой обуви и толстому ковру в холле, речь звучала сдержано под стать шороху листьев за окном. Завершив беседу мужчины чуть возвысив голоса, попрощались и разошлись разные стороны. „Халат“ подошел к лифту, ведущему на второй этаж – в палаты „элитных“ пациентов, „шляпа“ же вышел на улицу и неспешно зашагал к кварталу, заполненному магазинами и салонами всевозможных названий.