Секондус содрогнулся. Как он рассказывал впоследствии, в тот момент у него возникло ощущение, будто холодная влажная рука утопленника схватила его за шею.
– А что могут сделать живые? – осведомился он, прижимая к себе бутыль.
– Все в руках капитана, – отозвался капитан и протянул руку.
Секондус почел за лучшее отдать ему бутыль. Капитан сделал большой глоток и передал ее охотникам на бизонов, которые тоже по очереди надолго приложились к ней, прежде чем вернуть сосуд Секондусу.
И тут они услыхали музыку.
– Этот звук – это ведь скрипка, верно? – дрогнувшим голосом вопросил Секондус.
Сейчас он уже горько жалел о том, что надумал отправиться в «Лесную чащу». Но его подряды в Вирджинии иссякли: писать портреты более было не с кого, да и, кроме того, владельцы плантаций и их жены наносили визиты друг другу. И едва у них появилась возможность сравнить собственные портреты с теми, что он написал для других, тут же начались нежелательные пересуды о том, что его творения похожи одно на другое как две капли воды, а некоторые даже обвинили Секондуса в том, что у него имеется некоторый запас заранее нарисованных голов. В общем, слухи ширились и ему пришлось сниматься с насиженных мест, чтобы отправиться на поиски новых клиентов.
– Пожалуй, надо попросить святых, чтобы они помогли держать руль, – предложил Секондус. – Или помолиться. – Сделав долгий глоток, он попытался вспомнить какую-нибудь молитву, прежде чем вновь вернуть бутыль лодочнику, который опять хорошенько приложился к ней и передал охотникам.
– Молитва не сильно поможет, так что не надейся, – отозвался лодочник и покрепче ухватился за руль, чтобы не упасть, направляя лодку прямо на камни на берегу. Один из охотников успел испуганно заорать, но в следующий миг лодочник всем телом налег на руль и нос посудины отвернул от неминуемой опасности. Но, казалось, музыка скрипки следует за ними и далее. Секондус слышал мелодию совершенно отчетливо и даже узнал ее.
– «Веселая пляска женушки квакера», – икнув, сообщил он. – Не думаете ли вы, что дьявол стал бы…
Один из охотников шумно почесал в затылке.
– А мне сдается, что это «Охота на белку».
– Да прям-таки! Он играет «Солдатскую отраду»! – взревел его спутник.
– От этой чертовой музыки у меня кружится голова! – проворчал лодочник. – Это все дьявольские штучки, мне слышится одна мелодия, а ему – другая. Ну-ка, давайте споем. Попробуем заглушить ее. Сатана ненавидит пение.
Бутыль Секондуса вновь пошла по кругу. Игра на скрипке стала зловеще громкой. Художник затянул единственную песню, которую смог вспомнить, – «Служанку в бювете». Остальные подхватили, хотя слов никто не знал.