Софии эти благонамеренные и развлекательные новые мероприятия помогали убить время в ожидании того момента, когда они вернутся в Лондон. Для лорда же Графтона они стали признаком того, что она понемногу осваивается со своей новой ролью. Она, в свою очередь, даже не подозревала о том, что он рассчитывал вернуться в Лондон осенью в одиночку.
Уже через месяц после их приезда лорд Графтон с веселым изумлением обнаружил, что ему приходится развлекать множество нервничающих молодых людей, испрашивающих его разрешения на то, чтобы оказать Софии знаки внимания, и заметил, что его дочь привлекает деревенских ухажеров с той же неотвратимостью, с какой пчелы слетаются на цветок розы. Он надеялся, что один из них понравится ей, поскольку только теперь понял, что имела в виду леди Бернхэм, когда говорила, что Софии нужно познакомиться с мужчинами совершенно иного склада. Было нечто чрезвычайно привлекательное в этих рослых, крепких и прямодушных сыновьях местных семейств, которые любили свою землю и страну и для которых условия замужества Софии не служили столь очевидным препятствием, как для уроженцев Лондона. Напротив, соседи целиком и полностью одобрили и поддержали выставленные им оговорки как мудрые и здравые.
К середине июня надежды его окрепли. София, похоже, увлеклась молодым Джоном Хокхерстом, наследником соседнего поместья Хокхерст-Касл. Джон находил предлоги, чтобы почти каждое утро нанести визит лорду Графтону, доставляя послания от своего отца, дядьев или егеря. Он привозил отборную землянику, которая в избытке имелась у садовника Хокхерстов, или жирных голубей, подстреленных им в поле. В течение примерно четверти часа двое мужчин обсуждали дела своих поместий, после чего как бы случайно появлялась София в одном из своих новых платьев – прекрасная, как утренняя заря. Девушка притворялась, что удивлена, увидев Джона рядом с отцом, мило благодарила его за очередной привезенный подарок и приказывала подать напитки и легкую закуску, которые всегда принимались, хотя, к изумлению лорда Графтона, печенье с тмином оставалось почти нетронутым, а к великолепной мадере лорда Графтона не прикасались ни Джон, ни София. Мерещилось ли это лорду Графтону или же София действительно смущенно краснела в присутствии Джона?
Подобное развитие событий он приветствовал всей душой. Пожалуй, от возраста и степенности, как необходимых качеств супруга Софии, можно поначалу и отказаться. Все равно Джон со временем обретет и то и другое. Собственно говоря, лорд Графтон готов был ослабить многие из тех условий, что он изначально предлагал будущему мужу Софии. Он начинал беспокоиться и не прочь был ускорить естественный ход вещей.