Все это время миссис Грей суетилась вокруг него, стремясь оказаться полезной. София отправила ее в Шотландию погостить у сестры, а сама написала друзьям в Лондон, прося порекомендовать ей докторов и хирургов. Вскоре прибыли и те и другие, вооруженные укрепляющими средствами, пиявками и скальпелями. Они пичкали его лекарствами и пускали ему кровь до тех пор, пока лорд Графтон уже не мог пошевелиться. Они рассуждали о золотухе и подагре, прописав хину, после чего, изрядно обогатившись, отбыли обратно в город, оставив пациента совершенно обессиленным вследствие такого лечения. София попыталась следовать всем оставленным ими указаниям. Она заказывала одно укрепляющее средство и лекарство за другим, преданно ухаживала за отцом, читала ему вслух, кормила с ложечки и молилась, пока он спал.
Когда началась осень и дни стали короче, София почувствовала, что над манором собираются тучи, подавляя и угнетая ее. Пошел дождь, облетели листья, и сильно похолодало. Цветы в саду превратились в мертвые коричневые стебли. Свечи после обеда приходилось зажигать все раньше и раньше, и София распорядилась постоянно поддерживать огонь в каминах во всех комнатах, чтобы прогнать пронизывающий холод, прочно поселившийся в старом особняке. Она сама куталась в теплую шаль, когда отправлялась на прогулку по холодным коридорам, пока ее отец забывался коротким тревожным сном. Молитвенник, некогда принадлежавший матери, отныне стал ее самым большим утешением, когда она сидела у постели лорда Графтона. Спальня была наполнена тяжелым молчанием, которое нарушалось только треском поленьев в камине, хриплым дыханием больного да голосом Софии, которая читала псалмы, когда он бодрствовал. Лорд Графтон не был религиозным человеком, но ему всегда нравились псалмы. Голова его, лежащая на подушке, походила на обтянутый кожей череп.
София более не могла надеяться или хотя бы делать вид, что отец когда-либо поправится. Прямо у нее на глазах он ускользал за грань, невзирая на супы и ликеры, пиявок и молитвы. Он постоянно жаловался на боль, и она вновь послала за аптекарем, умоляя его дать какое-нибудь снадобье, которое бы облегчило страдания отца. Аптекарь снабдил ее порошками и пилюлями, а под конец еще и лауданумом. София и миссис Беттс теперь по очереди дежурили по ночам у его постели и давали ему морфий, когда он просыпался и начинал стонать. Однажды к ним пожаловал викарий, вознамерившийся соборовать лорда Графтона и напомнивший Софии, что смирение и повиновение Божьей воле есть долг каждого христианина.