Сейчас эти два состояния были схожи, но разница все равно есть. Я ее чувствовала.
Воздух вокруг нас был нагрет, и он постепенно, хотя все равно недостаточно медленно, смешивался с тем, который охладил кондиционер, и все вокруг стало холодным.
Когда Дженсен вышел из меня, мы оба тихо застонали, и, стоя на коленях между моих ног и глядя вниз, он снял презерватив и просто остался так сидеть, опустив подбородок и тяжело дыша.
У меня и раньше бывали ни к чему не обязывающие интрижки. Как и секс на одну ночь. Мужчины были милыми, отвлекающими от забот, жадными до удовольствий, и забыть каждого было проще простого.
Но сейчас все по-другому.
Я знаю, что когда стану старше, буду помнить Дженсена, и в памяти навсегда останется этот любовник из моих бостонских каникул. Запомню и этот нежный момент, прямо сейчас, когда он вымотан от любви. Может, это воспоминание вспыхнет и тут же погаснет, как искра или как звук от удара мячом по асфальту. Но оно все равно останется во мне.
Я не спускала с него глаз, когда он потянулся выбросить презерватив в корзину возле кровати. Потом вернулся ко мне, теплый и уставший, жаждущий поцелуев, которые уже стали сладкой прелюдией ко сну.
Меня не пугали наши ритуалы, но и не радовали.
Потому что Дженсен был прав: все это оказалось очень непредсказуемым.
Наш последний отрезок пути привел в Уэтсфилд, штат Вермонт, к юго-востоку от Берлингтона. Вчера мы слишком долго просидели в номерах и теперь, сонные, могли разговаривать только на совсем уж ничего не значащие темы.
Между мной и Дженсеном больше не было притворства, и это место заняло взаимное разрешение целоваться и прикасаться друг к другу, причем это больше не было игрой на публику, мы этого хотели.
Сидя на заднем сиденье, я задремала у него на плече, сквозь сон чувствуя, что он обнял меня правой рукой, а левую положил на бедро, нырнув под подол юбки. Прислонившись ко мне всем телом, он был словно уютная подушка. Еще я слышала, как он шепотом отвечал Ханне, когда она спрашивала о чем-то с переднего сиденья. И его поцелуи – время от времени он прикасался губами к моим волосам.
Но только когда он мягко растолкал меня, я по-настоящему осознала происходящее волшебство: городской пейзаж сменился пышными лугами. В свой последний расцвет перед зимой клены выстроились плотными рядами по обе стороны дороги. Она была устлана оранжевыми и желтыми листьями, вздымавшимися от ветра, когда мы проезжали мимо. То тут, то там еще можно было встретить оттенки бледно-зеленого, но в целом все вокруг было раскрашено в теплые тона с редкими всполохами красного на фоне ярко-голубого неба.