Поцеловав меня еще раз, Пиппа пошла в ванную. Мой взгляд скользнул по изгибу ее спины, округлой заднице и ниже, по длинным ногам. Она скрылась, и я услышал шум включенной воды, после чего захлопнулась дверь душевой.
Я посмотрел в окно. Логика делала все возможное, чтобы накидать мне причин, почему мне не стоит стаскивать с себя одежду и присоединяться к ней и, забыв обо всем на свете, трахать ее у стены душевой кабины. Через несколько часов мы уезжали назад в Бостон, туда, где, как я прекрасно знал, меня ждал неизбежный кавардак. Пиппа поедет к своему дедушке, а потом вернется в Лондон. Не означало ли это, что мне стоит перестать играть в семью и начать думать о реальной жизни?
Я услышал, как она что-то напевала, и это выдернуло меня из размышлений. Я заглянул в ванную, увидел ее силуэт за запотевшей дверью. Глупо предполагать, что я к ней не присоединюсь.
* * *
Перед отъездом нам нужно было опустошить холодильник, поэтому нашим последним завтраком можно было запросто накормить целую армию. Пока Уилл раз за разом наливал тесто для блинчиков на сковородку, Найл занимался колбасками и беконом. Руби с Пиппой нарезали дыню, клубнику, бананы и вообще все, что можно было добавить во фруктовый салат, а я выжал, наверное, литров пять апельсинового сока.
Мы слопали все это под песни Тома Петти, доносившиеся из гостиной, и было трудно представить лучшее завершение отпуска.
И вот посуда вымыта, а багаж в машине. Мы с Пиппой улыбались, когда проходили мимо друг друга во время сборов. Еще вчера я, не задумываясь, прижал бы ее к стене, уговорил улизнуть в лес или заперся с ней в спальне.
А сейчас словно прозвучал какой-то сигнал, и времени на это у нас больше не осталось. Словно вышел срок годности. Руки теперь каждый держал при себе, а на губах сияли счастливые улыбки. И больше никаких прикосновений, дразнящих поцелуев или спешных объятий. Мы снова стали друзьями, скорее даже близкими знакомыми. И этого должно было быть достаточно.
Когда все собрались и попрощались с нашим прекрасным домиком, мы отправились домой. Большую часть дороги сюда за рулем сидел Уилл, поэтому когда я заметил, что он зевает, я предложил сменить его на первую половину пути. Я говорил себе, что вызвался, желая помочь, а не чтобы отстраниться, ведь мне придется сконцентрироваться на дороге, а не на разговорах или на их отсутствии.
Пиппа села на один из задних рядов рядом с Уиллом, который после гигантского завтрака, не говоря о его бессменной кухонной вахте в течение всех этих дней и, скорее всего, немалом количестве секса, вырубился практически сразу. Первое время все о чем-то болтали, а потом разговоры стихли, и те, кто не спал, надели наушники. Звука голоса Пиппы ощутимо не хватало, и его отсутствие эхом отдавало у меня в ушах. Большую часть дороги она выглядела задумчивой, и время от времени я поглядывал на нее в зеркало заднего вида. Еще больше легких улыбок. Еще больше дружеских кивков.