– Так не хочется завтра на работу.
– Мне тоже, – признался я. – Мне и сегодня работать не хочется, – я поднял руку за ее спиной и посмотрел на часы. – Но уже через час позвонят из «Биолекс».
– Уилл? – ее голос прозвучал тоньше и тише обычного – так она обычно спрашивала меня, что я хочу на Рождество, или просила испечь вишневый пирог. Вместо ужина.
Посмотрев на нее, я поцеловал кончик ее носа.
– Что?
– Ты правда хочешь ждать два года?
Мне понадобилась всего секунда, чтобы понять, о чем она.
Именно она откладывала вопрос про детей. В свои тридцать четыре я был к ним вполне готов, но, конечно же, был не против подождать, когда мы будем на одной волне.
А этот ее вопрос, возможно, означал, что мы уже готовы.
– Ты про…
Кивнув, Ханна ответила:
– Просто сразу не факт, что получится. Вспомни, сколько времени понадобилось Хлои и Беннетту. Наверное, лучше просто… посмотреть, что может произойти.
На кухонном островке зажужжал мой телефон, но я не обратил на него внимания.
– Да? – внимательно вглядываясь в ее лицо, спросил я. Хлои оказалось не просто забеременеть. Они с Беннеттом пробовали больше двух лет. И если отставить все шутки, я отчасти считал, что именно поэтому она была так безраздельно счастлива. Они не позволяли своему острому желанию иметь ребенка завладеть всей их жизнью, но в глазах Хлои светилось несомненное облегчение и радость, когда она рассказала нам о своей беременности.
Ханна снова закивала, прикусив губу, но во взгляде сияла улыбка.
– Думаю, да.
– Наверное, тебе стоит быть уверенной, – прошептал я и поцеловал ее. – «Думаю, да» в таких вопросах не достаточно.
– За последние семь месяцев африканская фиалка на кухонном окне не умерла, – ухмыльнувшись, ответила она. – И, наверное, я могу считать себя хорошей собачьей мамой для Пенроуз.
– Ты просто замечательная собачья мама, – сказал я, стараясь держать в узде собственное растущее волнение. – Но еще ты трудоголик.
Ханна молча посмотрела на меня, и я понял, что она имела в виду: «Сейчас начало восьмого, а я – внимание-внимание – уже два часа как в пижаме, а не в лаборатории».
– Это всего один день, – напряженно возразил я. – Ты почти всегда уходишь в семь утра и не возвращаешься, пока не стемнеет. Я знаю, мы запланировали, что я останусь дома, но на первых порах придется и тебе. И нужно, чтобы ты этого сама хотела. Дело ведь серьезное, м?
– Я готова, Уилл, – она привстала на цыпочки и поцеловала меня в подбородок. – Я хочу ребенка.
Черт.
У меня по плану звонок, я посмотрел на часы и застонал, через сорок пять минут. Я ждал обзор экспертизы «Дью дилидженс», но прямо сейчас хотел другого.