– Это да, – со смехом согласилась Зигги. – Но просто вы вдвоем сочинили такую многоходовку, а теперь эта еще якобы йога, хотя создается впечатление… что Пиппа готова чуть ли не на что угодно. Мне нравится это в ней.
Лежа на спине, они закинули ноги за голову, что, судя по моим обрывочным занятиям йогой, должно было походить на Халасану.
Я услышал вскрик Пиппы и ее звонкий смех, когда сползла ее футболка и обнажила бóльшую часть спины и живота.
– А у нее красивое тело, – пробормотала Зигги.
– Согласен.
Я почувствовал, как моя сестра повернулась в мою сторону:
– И вы с ней…
– Не совсем.
– Но почти? – ее вопрос прозвучал как надежда.
Я встретился с ней взглядом.
– Я не собираюсь обсуждать это с тобой.
Она ответила мне улыбкой.
– Она мне нравится.
Мой желудок скрутило от беспокойства. Мне тоже нравилась Пиппа. Проблема была в том, что все это было невозможно.
Отбросив эти мысли в сторону, я продолжил наблюдать, как мои жены, фиктивная и бывшая, занимались йогой. Встав прямо, отведя ногу назад и согнув ее в колене, при этом подхватив стопу рукой, а другую руку вытянув перед собой – кажется, эта асана называлась Натараджасана, – Пиппа повалилась лицом вперед, в полете изобразив неуклюжее полусальто. Перекатившись на спину, она хохотала, схватившись за живот. Бекки выпрямилась и посмотрела на Пиппу с удивленной улыбкой.
Было более чем очевидно, что обман раскрылся: Пиппе до йога было, как до небес.
* * *
Пару часов спустя Пиппа объясняла мне правила:
– У нас с Ханной будут красные, а у вас с Уиллом – синие шары, – она захихикала, а я насмешливо и терпеливо выдержал ее взгляд. Она взяла небольшой желтый шар. – Это паллино, – положив его в мою протянутую ладонь, она добавила: – Брось его за центральную линию, но не дальше четырехфутовой, – Пиппа показала на пятую белую линию на траве, – вон той, там.
Невероятно, но факт: на холмистой лужайке рядом с отелем мы играли в бочче. После йоги Пиппа (с Бекки и Кэмом на хвосте) повела нас на бранч с шампанским.
Хотя напряженность все еще чувствовалась, я был тверд в своем намерении избегать всяческих драм, казалось, Бекки не знала, куда смотреть, и в итоге молча ковырялась вилкой в тарелке.
Проблема была не столько в том, что разговор не клеился – у нас буквально не было ни одной общей темы для беседы, выходящего за рамки ничего не значащей светской болтовни. Плюс я совершенно не хотел наверстывать упущенное и интересоваться, чем она занималась в эти шесть лет.
Я украдкой изучал Бекки. Я немного рассказал о ней вчера Пиппе, но всегда ли она была такой – тихой и сливающейся с фоном? Я пытался понять, не показалось ли мне, потому что ситуация реально странная, и она тут в роли нежеланной лишней… но просто если не брать во внимание ее вчерашние нелепые слезы, Бекки вроде бы оставалась прежней Бекки.