— Играешь? — удивился Рик.
— Не, только когда пьяный! — блеснул тот зубами, широко улыбнувшись. — Трезвый я слишком жалостливый!
Он звякнул струнами, проверяя результат, хмыкнул.
— Вот как-то так...
Из-под его пальцев, слегка фальшивя, забренчала простенькая мелодия.
— Лучше бы Вигге вместо девок лютниста притащил, — пробубнил Рик.
Клыкастый кивнул.
— Точно, баб всего на пятерых, а музыка — она сразу для всех... Душа — она же песни просит.
— Точно, — подтвердил Рик. — Споешь что-нибудь?
Руки воина остановились, музыка замерла.
— Слышь, щуренок... Что в тебе не так?..
— В смысле? — не понял Рик.
Клыкастый повернулся к нему, прищурился.
— Знал бы — не спрашивал... И хоть Вигге сейчас блюет у входа, а Тано помалкивает да мясо жрет, как не в себя — поверь, у них тот же вопрос вертится.
Рик усмехнулся.
— Давай лучше споем... Ты помнишь, как звали наших парней?..
— Не, — махнул головой Клыкастый, и медленно перебрал струны одна за другой. — Когда-то в нашем отряде командиром был старик Роло, бесстрашный мужик всего с одной рукой — представляешь?.. Он знал много старых песен... И была среди них одна поминальная. Я столько раз ее слышал, а смысл понял только сейчас...
Его пальцы издали из лютни неожиданно стройный звук, и Клыкастый вдруг негромко запел низким, раскатистым голосом:
Ветер роняет белые хлопья.
Снег или пепел — не различить...
Воспоминания всколыхнулись в груди у Рика. Он пел эту песню когда-то давно со своими друзьями, много раз... Прикрыв затуманившиеся глаза, он подхватил знакомый мотив.
Стихли на поле предсмертные вопли,
Братьев уснувших не разбудить.
Братьев уснувших не разбудить...
Смех в харчевне вдруг стих. А Клыкастый вместе с Риком запели уже громче:
Бьется в груди моей страшное пламя!
Но моей воли не сокрушить:
Сердце мое превращается в камень —
Камни нельзя ни сломить, ни убить.
Камни нельзя ни сломить, ни убить...
И тут к ним присоединился Тано, Вигге, Мага, и еще один незнакомый баритон кого-то из воинов второго отряда:
Братья, услышьте мой голос призывный!
Пепел, как снег, заволок небеса
Больше живых не осталось в долине —
Значит, придется вставать мертвецам!
Значит придется вставать мертвецам!
Лютня умолкла, люди тоже. И в полной тишине особенно громко зазвучал одинокий голос Рика, низкий и звучный:
Звоном мечей мне ответили братья,
Хором в груди моей силу даря.
Снова иду за других умирать я,
Как умирали они за меня.
Как умирали они за меня...
Открыв глаза, он вдруг увидел, что все в харчевне смотрят на него.
— Ты откуда этот куплет взял?.. Его же не было в песне? — удивленно спросил Вигге.