Перед решающим сражением Рик со своими воинами отвоевали у демонов их порталы и уничтожили их, и во всех точках тонкого соприкосновения миров установил запрещающие печати. До тех пор, пока они целы, из мира демонов в мир людей проход оставался невозможным. Но если со временем разрушились щиты — значит, могли разрушиться и некоторые печати. Одна из них находилась здесь, в восточных горах. Вот куда действительно следовало бы заглянуть. Но как? Выбрать момент и просто уехать, покинув отряд? А как и куда возвращаться потом?..
Дорога между тем все вилась желтой лентой по берегу, лошади размеренно покачивали седлами, и когда господин инквизитор наконец вздремнул в седле, все облегченно вздохнули.
***
Тишина теперь звучала только когда Зотикус спал или ел. По сравнению с ним даже Клыкастый казался едва ли не молчуном. Вигге страдал, но был вынужден терпеливо слушать его бесконечные лекции. Остальные втихаря кидали утром жребий, две короткие палочки против четырех длинных, кому ехать рядом с инквизитором. Дорога была безопасная, скучная и нудная. Даже толком пообщаться при Зотикусе было невозможно. Единственной радостью для Рика стали часы перед рассветом, когда Тано брал его, Бруно и Селину на тренировку.
Но тут ландшафт сменился, и равнинную дорогу сменили горные тропы. И наконец на двенадцатый день, к полудню, отряд добрался до места назначения.
Ноздря Демона представляла собой искусственный котлован, созданный на перешейке поросших лесом невысоких гор. Яркое солнце щедро поливало светом эту чашу, заросшую по краям густым кустарником и совершенно голую на дне. Здесь не росла даже трава. Сухая растрескавшаяся земля жаждала влаги, будто дожди обходили могильник стороной. А в самом центре возвышалась стела в три человеческих роста, вырубленная из черного камня. Надписи на скошенных гранях давно стерлись, макушка растрескалась и немного осыпалась, но основание все еще вспыхивало золотистыми и синими искрами.
— Аж дух захватывает, не правда ли? — с улыбкой проговорил Зотикус, обернувшись к спутникам.
Те и правда застыли в онемении. И дело было даже не в мрачно-прекрасной стеле или очертаниях чаши могильника, а в наполняющей ее энергетике. Каждый из них ощущал, что соприкасается с чем-то темным, волнующим — и, как ни странно, прекрасным. Зотикус спешился.
— Давайте пройдем чуть дальше — там есть где привязать лошадей, — сказал инквизитор, затыкая в карманы длинные полы своей мантии, чтобы не мешались. — Нам нужно рассмотреть основание стелы.
Вигге кашлянул и кивнул, соглашаясь.