– Моя кровь, данная по доброй воле.
– Поднеси чашу к лоскутку, – скомандовала матушка. – Живее!
Растерявшись, я послушно встала в центр треугольника, где лежал обрезок ткани от моего подвенечного платья.
– Три капли, – сказал лорд Саймон. – Повторяйте за мной. Sanguine nata, vita et morte.
Одна капля задержалась на краю железной чаши, а затем упала на белую материю.
– Sanguine nata, vita et morte.
– Еще раз.
Вторая капля.
– Sanguine nata, vita et morte.
– Еще!
Последняя капля.
– Sanguine nata, vita et morte.
– Tertio modo ut ab uno vitae. Ligat sanguinem, sanguinem, facere, – произнес лорд Саймон. – Три жизни связаны с одной. Ее спасут своей ценой.
Камни сверкнули, а потом все стихло.
* * *
Мы молча привели комнату в порядок. Никто не решался нарушить тишину. Но вот дверь соседней комнаты со скрипом приоткрылась, и оттуда выглянул Конрад:
– Мама, я не могу заснуть. Огоньки мешают.
Матушка подошла к нему и ласково взяла его маленькое личико в ладони.
– Какие огоньки, милый?
– Те, что снаружи. Они все ярче и ярче.
Она подошла к окну и в страхе зажала рот рукой. Тьму разреза́ли сотни горящих факелов, прыгавших вверх-вниз, подобно поплавкам. Они тянулись от ворот до середины двора.
– Это Трибунал, – холодно заметила Онэль. – Идут на замок.
– Они не посмеют, – сказала матушка.
– Уже посмели.
В тяжелую деревянную дверь настойчиво постучали. Послышался приглушенный голос Ториса:
– Женевьева! Моя королева… они идут.
Келлан отпер дверь, и Торис ввалился в комнату.
– Они идут сюда, – повторил он, отдуваясь. – И не только за принцессой. Они собираются захватить замок.
– Переворот задумали? – Рука Келлана легла на рукоять меча.
– Им нужна я, – сказала я как можно более ровным голосом. – Если я выйду к ним, остальных оставят в покое.
– Вы же понимаете, принцесса, мы не можем этого допустить, – сказал лорд Саймон. Он был прав. Если я сдамся, Трибунал тут же казнит меня, а когда обнаружится, что я не умерла, меня станут убивать снова и снова, забирая жизни моих защитников, пока мы все не погибнем.
– Тогда я уеду – сегодня, сейчас же – и буду просить убежище в Аклеве.
– Это не помешает им свергнуть меня с престола, – сказала матушка.
– Ты могла бы отправиться со мной. Аклевские стены нас защитят. За триста лет ренольтцы ни разу их не преодолели.
– Я не позволю, чтобы Ренольт оказался во власти Трибунала.
Мне так не терпелось выучиться магии, чтобы покончить с Трибуналом, что я натравила его на всех нас. Как с этим жить?
– Но если ты останешься тут… что будет с Конрадом?
– Он может поехать в Аклев с нами, – сказал Торис. – Я о нем позабочусь.