При упоминании о моем женихе я опустила глаза. О Валентине я толком ничего не знала и никогда не общалась с ним, если не считать горстки сухих, напыщенных писем, которыми нас заставили обменяться в детстве.
– Вижу, вы переживаете из-за предстоящего союза, – сказал лорд Саймон.
Все мучившие меня вопросы выплеснулись наружу бешеным потоком слов.
– Это правда, что принц болен? Прикован к постели и почти ослеп? Правда, что его мать сошла с ума, ухаживая за ним? – Тут я спохватилась. – Простите, это было бестактно.
Если мои вопросы и рассердили его, он этого не показал.
– Я очень близко знаком с принцем, – осторожно произнес он. – Я знаю его с младенчества и отношусь к нему с большим вниманием, как если бы он приходился мне родным сыном. У Валентина была трудная жизнь, но он вырос благородным человеком с твердым характером. Его недуги едва заметны на фоне его многочисленных достоинств. Он будет хорошим мужем и однажды станет хорошим королем.
– Так, значит, он не болен? Не безумен, как его мать?
По лицу лорда пробежала тень.
– Моя сестра много страдала и слишком рано покинула нас, но всегда оставалась в ясном уме. Позвольте заверить вас, ее сын – человек достойный. Ваши тревоги… не удивляйтесь, если обнаружите, что он разделяет их. Возможно, у вас больше общего, чем вы думаете.
Его слова не развеяли моих сомнений.
– Да, разумеется. Могу представить, что говорят обо мне в Аклеве.
– В Аклеве о вас не знают почти ничего, кроме вашего имени и того, что вам предстоит стать нашей королевой.
– Так они не считают меня ведьмой?
– Ведьмой? – Он побледнел. – Ох уж эти ваши ренольтские суеверия… вы утверждаете, что поклоняетесь Эмпире́е, а сами проклинаете любого, кто обладает силой, которую мог даровать один лишь Божественный Дух.
– Ведьмы, использующие анималистические обряды и ритуальные кровопускания для общения с мертвыми, наделены темной, нечистой силой, прямо противоположной Божественному Свету Эмпиреи, – процитировала я.
Лорд Саймон смерил меня долгим взглядом.
– Это из вашей Книги заповедей Основателя?
– Это правда.
В Ренольте верили, что человек, осквернивший себя магией крови, обречен на вечные муки. И все же в глубине души я надеялась, что это не так.
Лорд Саймон сел рядом со мной.
– Нет, – горячо возразил он. – Нет, правда в том, что сила имеет разные проявления. Она может использоваться как во имя добра, так и во имя зла, но сама по себе не является ни хорошей, ни плохой. Посмотрите на меня. Разве я похож на злодея? А ведь я адепт магии крови.
Мой взгляд упал на его ладонь в шрамах.