Когда я зашел на площадку снова, то заметил, что небольшую серую комнатку отныне украшает не менее серая картина; стол завален записями, старинными подсвечниками с подтекшим воском, перьями, испачканными в туши; пол покрыт все теми же бумагами, занавески продырявлены, словно кто-то тушил о них окурки, фальшивое окно открыто, а за ним, за крохотной площадкой, включен мощный вентилятор, чей искусственный ветер создавал атмосферу одиночества.
– Какое смертельное уныние, – громко вырвалось у меня, и даже режиссер-постановщик согласился со мной. Нет, он был рад этому: ему удалось попасть в точку.
На площадку вышел Кристиан. Он осмотрел фронт проделанной его командой работы и остановился возле кресла в углу, рядом с местом, где должна была бы располагаться входная дверь, но вместо нее на меня оттуда будут смотреть операторы через толстые линзы камер.
– Все начинается с кресла, – Кавилл подошел к реквизиту и поправил изношенный шерстяной плед. – По сценарию в нем любила сидеть покойная бабушка Зака, – так звали моего героя, – но это кресло даже с пледом не навевает мне «старческую атмосферу».
– Боже правый, Крис, ты же собираешься снимать лицо Колдера крупным планом, а не бабушкино кресло. – Замечание, очевидно, задело чувства режиссера-постановщика.
– Сделай так, чтобы это было похоже на кресло бабушки. Чтобы при первом взгляде можно было понять, что она отошла в мир иной. Поменьше деталей и больше минимализма. Без явных глупых «бабушкиных» штучек. Ты знаешь, о чем я.
– Знаю об этом уж получше тебя.
Тут я понял, что в школьных уроках литературы с ее дотошными вопросами в духе «О чем думал автор, когда полторы страницы описывал дерево, стоящее на другом конце улицы?» есть смысл. Во всяком случае, для режиссера-постановщика. Языком вещей, деталей, ракурса и эстетики он должен передать настроение истории. Не каждый это заметит, не каждый оценит, ведь все будут смотреть на актеров, но, согласитесь, даже великолепно играющие мастера на фоне голых стен и немых предметов не смогут спасти и самый гениальный фильм.
– Где же твой любимый? – спросил Кристиан, разводя руками. – Спрашиваю тебя как персонажа. Он говорил, что придет посмотреть.
– Откуда мне знать? – Я сел на стул и глубоко вздохнул. Каждая свободная секунда даже в перерывах между разговорами тратилась на повторение сценария. – Вы здесь режиссер. Вам и положено знать, где ваш актерский состав.
О подходе Кристиана к созданию фильмов ходили разные слухи. Поговаривали, однажды он забыл имена исполнителей главных ролей и собственную копию сценария дома, что заставило его изменить сюжет. «Если я не могу вспомнить собственный сценарий и каждое действие героя, значит, это плохой сценарий, который мой мозг решил не запоминать». Умная мысль, имеющая свою ценность и содержащая ответы на многие сложные вопросы. Хотите снять свой фильм, написать сценарий или книгу? Если вы нуждаетесь в запоминании идеи, то она, скорее всего, плоха. Настолько, что ваш мозг, опережая события и оберегая вас от провала, выталкивает ее из вашей головы. Простая истина.