– Что ты такой же помешанный на творчестве человек.
Я облегченно выдохнул, но телу и разуму не сразу удалось отойти от напряжения, появившегося от предполагаемых, но не произнесенных слов Колдера. Держу пари, он слукавил, пошел на попятную, посчитав истину глупой и рискованной для ее свободы.
«Ты тоже предпочитаешь парней?»
Он вспомнил, что меня интересуют лишь девушки? Он понял, что витавшим в воздухе вопросом быстро выдаст себя? Он действительно хотел спросить о творчестве?
Но я очень ждал этих смелых слов. Я мог представить, как Колдер говорит мне их, но… почему именно они лезли мне в голову? Почему мои предположения не были проще? Потому что подсознательно я понимал одну важную вещь, факт, который должен был изменить мое отношение к этому парню.
– Ты что-то недоговариваешь. – Я не смог сделать вид, словно ни о чем не догадываюсь. – Неужели ты проехал полгорода только ради этого?
– Ты ожидал чего-то другого? – В его глазах мелькнула хитринка.
Секунду назад он был в неловком положении, но всего один крохотный вопрос поменял нас местами.
– Что ты хотел услышать?
Два крохотных вопроса.
Каждый наш разговор, каждое произнесенное слово можно было бы сравнить с работой сапера, который медленными движениями, просчитывая каждый шаг и дважды обдумывая каждую мысль, подбирает правильный набор действий и воплощает их, осознавая, что они могут быть неверными, что они могут стать последними мгновениями его жизни. Но свернуть назад он уже не может, потому что тогда конец неизбежен.
– Что значит «хотел услышать»? – вспомнив о своих артистических способностях, я нахмурился и сделал кислое лицо, стараясь как можно искреннее показать свое недоумение. – Просто странно проделывать такой путь из-за чепухи.
Я не мог больше стоять на месте под непрерывным гнетом взглядов Колдера и направился в сторону магазина игрушек.
Наши различия заключались и в том, что я чаще прятал глаза, отворачивался, смотрел по сторонам, вниз, в сторону, вверх – куда угодно, но только не на собеседника. Говорил я правду или ложь, приятное или омерзительное – неважно. Колдер же всегда смотрел в глаза. По крайней мере мне он практически всегда смотрел в глаза. Как с остальными – я особо не обращал внимания.
– Разве это чепуха? – он не отставал.
– Не хочу тебя расстраивать, но единственное, что удерживает меня в творчестве, – это деньги. Много денег. Может, ты и готов петь за гроши, но я не ценю свой труд так низко.
– Вспоминая твою игру в первый день съемок… – Колдер хотел заглянуть мне в глаза, но я не давал ему это сделать, прибавляя шаг. – Я уверен, тогда ты не думал о деньгах. Проявление твоих эмоций… рвало мне душу. Они были искренними. По правде говоря, мне стало больно, когда я увидел, как ты плачешь…