Рин прищурилась, глядя на берег. Она не была уверена, что это не галлюцинации, но чем ближе они подбирались, тем четче она различала вдали маленькие фигурки, похожие на ползущих по бревну муравьев.
– Это что, люди? – спросила она.
Да, это были люди. Теперь Рин ясно их видела – согбенные под тюками спины взрослых, бредущих босых детей и привязанных в бамбуковых корзинах к спинам родителей младенцев.
– Куда они идут?
Нэчжа слегка удивился вопросу.
– Они беженцы.
– Откуда?
– Отовсюду. Федерация опустошила не только Голин-Ниис. Мугенцы разрушили всю страну. Пока мы бессмысленно обороняли Хурдалейн, они пошли на юг, сжигая деревни, после того как разграбили их.
Рин уцепилась за первую фразу:
– Так Голин-Ниис не был…
– Даже близко.
Она не могла и вообразить, сколько смертей это означает. Сколько человек жили в Голин-Ниисе? Если умножить это количество на число жителей провинции, цифры приближались к миллиону.
А теперь по всему Никану беженцы возвращались к своим домам. Человеческий поток, схлынувший от опустошенных войной городов к пустынному северо-западу, обратился вспять.
– «Ты спрашивал, как велики мои печали», – продекламировал Нэчжа. Рин узнала строчки из поэмы, которую она учила целую вечность назад, последние слова императора, ставшие наказом для будущих поколений. – «И я ответил – как весенняя река, текущая к востоку».
Пока они плыли по Мурую, с берега к ним тянулись многочисленные руки, люди кричали тем, кто находился на «Неумолимом»:
– Прошу, подвезите хотя бы до границы провинции…
– Возьмите моих девочек, только моих девочек…
– У вас же есть место! У вас есть место, будь вы прокляты!..
Нэчжа мягко потянул Рин за рукав.
– Давай спустимся на нижнюю палубу.
Она покачала головой. Ей хотелось это видеть.
– Почему кто-нибудь не пошлет за ними шлюпку? – спросила она. – Почему мы не можем отвезти их домой?
– Они идут не домой, Рин. Они бегут.
В груди Рин разлился страх.
– И сколько их еще там?
– Мугенцев? – Нэчжа вздохнул. – Это не армия, разрозненные подразделения. Мугенцы продрогли, оголодали, и им некуда идти. Теперь они стали ворами и бандитами.
– И сколько их? – повторила она вопрос.
– Немало.
Ее руки сжались в кулаки.
– Я думала, что принесла мир…
– Ты принесла нам победу, – ответил Нэчжа. – Это случилось после. Наместники с трудом держат под контролем собственные провинции. Продовольствия не хватает. Процветает бандитизм, и это не только бывшие солдаты Федерации. Никанцы готовы перерезать друг другу глотки. Хотя ты тут ни при чем.
– И ты, конечно, считаешь, что сейчас самое время начать новую войну.