– Очередная война неизбежна. Хотя мы можем предотвратить большую войну. Республика столкнется с многочисленными проблемами. Но если исправить фундамент, если создать нужные структуры, то следующее вторжение станет менее вероятным и мы спасем будущие поколения. Если, конечно, у нас все получится.
Фундамент. Многочисленные проблемы. Будущие поколения. Все это – абстрактные понятия, которые не объяснить простому крестьянину. Кому есть дело до того, кто сидит на троне в Синегарде, когда главные течения империи лежат под водой?
Детские крики внезапно показались ей невыносимыми.
– Мы можем дать им хоть что-нибудь? – спросила она. – Денег? У вас разве нет запасов серебра?
– И на что им тратить деньги? Можно завалить их серебром, только купить на него нечего. Нет товаров.
– Может, дать им еду?
– Мы пытались. Они разрывают друг друга на части, чтобы схватить подачку. Малоприятное зрелище.
Рин положила подбородок на ладони. Толпа отдалялась – брошенная на произвол судьбы и преданная.
– Хочешь, расскажу шутку? – спросил Нэчжа.
Она пожала плечами.
– Миссионер из Гесперии как-то сказал, что обычный никанский крестьянин похож на человека, стоящего в пруду, когда вода доходит ему до подбородка, – сказал Нэчжа. – Достаточно легкой ряби, чтобы он захлебнулся.
Когда Рин глядела на берег Муруя, это высказывание не казалось ей забавным.
В тот вечер она сама решила утопиться.
Это не было обдуманным решением, скорее актом чистого отчаяния. От боли она заколотила в дверь своей каюты, моля о помощи, и, когда охранник открыл дверь, Рин бросилась мимо него вверх по трапу на главную палубу.
Охрана побежала за ней, криками вызывая подкрепление, но Рин ускорила бег, грохоча по деревянным доскам голыми ногами. Занозы кололи кожу, но это была приятная боль, отвлекающая от воплей в голове, хотя бы на долю секунды.
Фальшборт на носу доходил Рин до груди. Она схватилась за него и попыталась подтянуться, но руки совсем ослабли, она не помнила, что когда-либо была так слаба, и Рин плюхнулась на палубу. Она попробовала еще раз, и теперь ей удалось свеситься через борт. Секунду она висела так, глядя на расходящиеся от «Неумолимого» темные волны.
Чьи-то руки обхватили ее за пояс. Рин брыкалась и отбивалась, но хватка становилась только крепче. Рин все-таки стянули вниз. Она обернулась.
– Суни?
Суни пошел обратно к носу, неся ее в охапке, как ребенка.
– Отпусти! – выдохнула она. – Отпусти меня!
Суни поставил ее на палубу. Рин собралась уже сбежать, но он вывернул ее руку за спину и заставил сесть.
– Дыши, – велел Суни. – Просто подыши.