Наступал рассвет.
Первые лучи солнца упали на меня из-за восточных холмов. Я встретил восход сидя и смотрел на это пятно розового света, увеличивающееся над горизонтом, и пил солнечное дыхание. Глаза мои превратились в два светоприемника: священное пламя попадало сквозь них в лабиринт моего тела. Я полностью контролировал весь процесс, распределяя чудесный огонь по своему желанию, направляя тепло то в левое легкое, то в селезенку, то в печень, то в правое колено. Солнце прорвало линию горизонта и появилось во всей красе в виде идеальной сферы; красный цвет рассвета резко перешел в утреннее золото, и я принял дозу его излучения.
Через некоторое время в состоянии экстатического восторга я вернулся к Дому Черепов. Когда я приблизился ко входу, из тоннеля вынырнула какая-то фигура: Тимоти. Ему каким-то образом удалось разыскать свою одежду. На лице у него застыло жесткое, напряженное выражение, зубы стиснуты, в глазах мука. При виде меня он скорчил гримасу и сплюнул. Никак больше не отреагировав на мое присутствие, он быстро зашагал прочь через открытое пространство по направлению к тропинке.
– Тимоти!
Он не остановился.
– Тимоти, куда ты идешь? Ответь мне, Тимоти! Он повернулся и, бросив на меня взгляд, исполненный ледяного презрения, сказал:
– Выхожу из игры, старик. А ты-то какого черта слоняешься здесь в такую рань?
– Ты не можешь уйти.
– Не могу?
– Это разрушит Вместилище, – сказал я.
– Плевать я хотел на Вместилище. Ты что, думаешь, я собираюсь провести остаток жизни в этом прибежище для идиотов? – Он покачал головой. Выражение его лица смягчилось, и он продолжал уже не столь резким тоном: – Послушай, Эли, приди в себя. Ты пытаешься жить в мире фантазий. Из этого ничего не получится. Нам надо возвращаться в реальный мир.
– Нет.
– Те двое безнадежны, но ты-то, может быть, еще не потерял способности мыслить разумно. Мы можем позавтракать в Финиксе, а с первым же самолетом вылетим в Нью-Йорк.
– Нет.
– Последний шанс.
– Нет, Тимоти.
Он пожал плечами и отвернулся от меня.
– Ладно, тогда оставайся со своими шизанутыми друзьями. С меня хватит, старик. Сыт по горло!
Я стоял, застыв на месте, пока он пересекал открытое пространство, проходил между двумя маленькими каменными черепами в песке и приближался к началу тропинки. У меня не было никакого способа убедить его остаться. Этот момент был неизбежен с самого начала: Тимоти был не таким, как мы; ему не довелось пережить того, что пережили мы; у него не было наших мотивов; его никогда не заставить пройти полный курс Испытания. В течение бесконечного мгновения я просчитал свои возможности и вступил в контакт с силами, определяющими судьбу Вместилища. Я спросил, наступил ли подходящий момент, и получил ответ: «Да, время пришло». И я побежал за ним.