Лица остальных идиотов просветлели, будто они познали запретную истину.
— Берите Героя. Его ждёт крест! — патетично прокричал Лускель.
Совсем Верховенство поплыл.
* * *
Что происходит. Всё кружится.
— «Влад! Ты меня-я… слыши-ишь? Хе-хей! Рахлес! Они тебя чем-то накачали. Из-за этого… я какую-то дичь несу.»
— «Ты часто её несёшь и без наркоты.»
Почему веки такие тяжёлые? Без рук мне их не поднять.
Что? Руки тоже тяжёлые? Вроде нет. Они ведь даже не висят.
— Кажется, очнулся. Зуркен, он очнулся!
— Не ори. Я здесь. Ослабление уже наложено.
Рахлес! Соберись! Давай!
Начал трясти головой. Стало легче.
Открыл глаза. И зачем я это сделал? Это не то, что хочется увидеть поутру.
Соберись!
— «Эта часть плана успешно выполнена.»
— «А-а! Так это часть плана! Теперь я спокоен!»
Вот и она. Теперь придумал, как буду её называть. Блондинка. У неё красивые, длинные светлые волосы. Думаю, что красивые. Сейчас они все в грязи. Дождь не сильно очистил их от неё. Висит. В сознании. С таким же недоумением смотрит на происходящее между нашими крестами действо.
Теперь время подумать о себе. Руки привязаны верёвкой. Ноги тоже. Но я стою на земле. Не подвешен в воздухе. Верёвки выглядят солидно. Такие на раз не порвать. Внизу под ногами таз. Для крови, как я понимаю. Чуть в стороне хворост, что я в прошлый раз разглядел под крестом. Видимо, костерок — кульминация ритуала, когда с неба не льёт дождь. Сегодня другая программа.
Соберись!
Что ещё?! Я голый. Полностью. Как и Блондинка. Знак на груди. Какая-то каракуля. Кровь. Но с чем-то ещё. Вода рисунок не смывает.
Рядом стоят двое. Грустят поди, что не могут принять участие в… этом. Слева Зуркен. Справа… Рахлес его знает.
И мне плохо. И дело не в местной наркоте. Моему Телу на Катиноле больше лет, чем всем остальным моим составляющим. Наркотики на меня будут действовать слабее, чем местные Хайзенберги рассчитывают. А вот Ослабление действительно мешает.
— Ты Зуркен, так ведь?
Как трудно говорить.
— Хватает сил на болтовню? Ты крепче, чем я думал, — усмехается он.
— Я просто в грязи и под холодным дождём не трахаюсь. Вот и здоровый. Ха-ха-ха-ха.
Было больно. Хороший удар. Место не то.
— Ты, наверное, грустишь, что приходится меня здесь сторожить. Тоже хочешь к ним присоединиться?
— Тут ты прав. Торчать тут с тобой удовольствия мало.
— Это я вижу. Многие парни там тоже грустят. С девками у вас напряг, и ты здесь торчишь. Никакой справедливости.
И что это за реакция? Ты издеваешься?! Неужели настолько тонко для тебя? Стоп! Вот. Началось. Скоро поймёт. Ну наконец-то!
Удар! Не будь я привязан, загнулся бы пополам. Сил Зуркен не жалеет. И снова не туда.