Гости обычно останавливаются у старосты. Получается, постоялого двора в поселении нет. Нужно будет договариваться с кем-то из местных, если малютку не смогу найти.
А этот дом явно побольше остальных. Тот самый дом старосты? Огорожен невысоким забором. Какого!?..
Перед калиткой стоит… солдат. Не маг, не стражник. То, как он расставил ноги, как держит руки, как смотрит вокруг. Такое я всегда узнаю.
Молодой с виду. Значит, скорее всего не молодой. Волосы длинные. Собранные в хвост. Одет довольно легко. При себе минимум оружия. Даже меча нет, только нож сбоку висит.
Подошёл. Встал напротив. Скопировал его позу.
— Иди отсюда.
— Как служба?
— Иди отсюда.
— Ты откуда такой? Тоже Герой?
— Иди… Ты Герой?
— Герой. А ты?
— С Земли?
— С Земли. А ты?
— Маи… Маякофский? Знаешь?
— Знаю. А ты?
— Блядь?
— Я нет. А ты?
— Иди отсюда.
И что это сейчас было? На общем языке Катинола нет мата. Нет самого термина — мат. Оскорбления существуют, но они не переходят определённой границы, за которой лежит нецензурная лексика. Логично, в мире Силы, вместо поливания грязью, на голову обрушивают магию. Слова мало что значат.
А потому, некое великое нарицательное слово было произнесено на русском с очень сильным акцентом.
— Это невежливо. Я ответил на твои вопросы, ответь и ты на мои.
— Иди отсюда.
— Если ещё раз это скажешь, у тебя будут неприятности.
— На хуй иди.
Я просто опешил.
— Я реально тебе сейчас накостыляю.
— Я разве неясно выразился? Иди отс…
Рывок! Врезался в матершинника, уже вместе мы влетели в калитку, сорвав её с петель, и грохнулись за землю. Рывок! Эй, мы не сможем стать друганами на вечер, если ты меня убьёшь! А таким ударом вполне можно убить. Если попадёшь, конечно. Рывок! Подсечка. При ударе я почувствовал с каким трудом мне удалось его опрокинуть. Слишком он твёрдо стоял на земле. Он очень не молодой. Рывок! Рядом пролетело что-то мелкое. И очень быстрое. Еле увернулся. Матершинник вскочил на ноги. Рывок! По печени! Я ему. По рёбрам! Он мне. Мы оба согнулись в три погибели. На таких друзей здоровья не напасёшься.
Вскочили на ноги одновременно. Ну как знаешь, ты сам напросился.
— Отставить!
Я не ослышался?
Из дверей дома вышли трое. Двое явно коллеги матершинника. Третий не из их числа — гражданский. Наверняка сам староста.
— Вы мне ворота сломали! — закричал староста. Голос не гневный, скорее обиженный. Останавливал нас не он.
Один из двоих мужиков рядом со старостой вышел вперёд. На вид самый старший. Сорок-сорок пять лет. Волосы короткие. Под ёжик. Глаза серые, опытные. Да, такие тоже бывают.
— Товарищ командир, — заговорил матершинник. Стоп! Товарищ?!.. — Нарушитель задержан.