— Не такая уж и умная, раз согласилась ещё немного со мной попутешествовать. Но не такая уж и глупенькая, раз не станет приглашать меня к себе домой. Согласна, малютка?
— Малютка у тебя в шта!.. Согласна, здоровяк.
Начал спускаться вниз.
— Я буду в доме старосты. Уверен, девушка — Вилиан, пойдёт туда. Если нам понадобиться ночлег, я отправлю её сюда.
— А если нет?
— Мы пойдём дальше.
— Договорились, — явно расслабилась малютка после моих слов.
Парень снова сидел за рабочим столом. Что-то рассматривал. Перекладывал листы с места на место.
Пошёл к выходу. Открыл дверь.
— Ты почему не доел? — услышал я прежде чем дверь закрылась.
Постоял немного на крыльце. Вдох. Выдох. Хорошо.
Пошёл обратно к дому старосты.
Ник сдержал слово. Ворота были лучше прежних. Гораздо. Будто над ними мастер по дереву поработал. На их фоне сам забор смотрелся просто убого.
Матершинник снова стоял на посту.
— Влад.
— Брист, — протянул он мне руку.
Я уже успел немного отвыкнуть от этого жеста. Пожал.
— Проходи. Командир ждёт тебя.
Он и правда ждал. Почти у самого входа в дом.
— Пришёл. Пойдём к нам в комнату.
Комната была на втором этаже. До неё шли молча. Внутри никого не было.
— Второй ведь парень был.
— Отправил по заданию.
— Это, наверное, даже хорошо, — сделал я небольшую паузу. — Великий и Могучий в студию!
Ник чуть прикрыл глаза.
— Влад. Я здесь уже полвека, ты один из немногих русских, кого мне довелось встретить. Не хочу позориться со своим акцентом.
— В этом нет никакого позора.
— Лучше прочитай мне что-нибудь, — присел Ник на краешек кровати.
— Хорошо. — Что бы выбрать? Знаю! — Я волком бы выгрыз бюрократизм. К мандатам почтения нету…
— Постой, — прервал меня Ник. — Давай что-нибудь позднее. Что я уже не застал.
— У нас в последнее время с классиками сложности.
— Совсем никого?
— Погоди. Говоришь уже полвека здесь?
— Да.
— Тогда мне есть что сказать. Например:
Я вам мозги не пудрю — уже не тот завод.
В меня стрелял поутру из ружей целый взвод.
За что мне эта злая, нелепая стезя? -
Не то чтобы не знаю — рассказывать нельзя.
Мой командир меня почти что спас,
Но кто-то на расстреле настоял,
И взвод отлично выполнил приказ,
Но был один, который не стрелял.
Судьба моя лихая давно наперекос, -
Однажды «языка» я добыл, да не донёс.
И особист Суэтин, неутомимый наш,
Еще тогда приметил и взял на карандаш.
Он выволок на свет и приволок
Подколотый, подшитый материал,
Никто поделать ничего не смог.
Нет, смог один, который не стрелял.
Рука упала в пропасть с дурацким криком «Пли!»
И залп мне выдал пропуск в ту сторону земли.
Но слышу: «Жив зараза. Тащите в медсанбат!