Лекарь на корабле значимая фигура. Матросский хлеб труден и на кораблях всегда был некомплект. Болезни косили экипаж как коса и тогда те, кто не болел трудились за троих, а то и четверых. Кроме того на лекаря ложились обязанности следить за соблюдением правил санитарии на корабле и за тем чтобы всегда была чистая вода, и качественная пища. За это лекарей не любили боцманы и корабельные повара, которых звали дропы. Боцман и дроп получали деньги на закупки продовольствия. Дроп на закупку продовольствия для офицеров, а боцман для закупки продовольствия для матросов. Естественно большая часть средств оседала в карманах этих пройдох. Все это Фома хорошо знал и ясно представлял с чем ему придется столкнуться.
— Пошли, покажу сначала твою каюту, — боцман оценивающе посмотрел на орка. Они спустились вниз, прошли мимо каюты вторпома, откуда раздавились звуки разгульной песни, но на слух Фомы это больше напоминало крик самца лорха во время весенних брачных игр. Третья каюта оказалась его. Там царила пыль и запустение. На койке скомканное серое одеяло, пол заблеван. Круглый иллюминатор у потолка покрыт толстым слоем пыли и там свил себе гнездо огромный паук.
— Уже два рейса у нас не было лекаря, — пояснил боцман. — Заставь любого матроса убрать здесь. — Затем хитровато усмехнулся. Фома молча кивнул. Если будут трудности обращайся, — проговорил боцман и ушел.
Фома еще раз оглядел свое новое жилье — тесно, темно и вонюче. Он вышел на палубу и нашел паренька молоденького матроса, что плевал на него. Ухватил того за ухо и когда тот попытался сопротивляться, чуть не оторвал его Почувствовав чудовищную силу в руках худого орка, паренек сдался и заголосил. — Не буду больше! Дяденька, простите!
Фома чуть отпустил ухо и приказал. — Живо в каюту лекаря и наведи там идеальный порядок иначе ухо оторву и заставлю съесть.
Боцман сидящий на бухте каната, хохотнул и подморгнув Фоме, — подтвердил слова орка. — Рунг. Он правда это сделает. У зеленого жалости меньше чем у капитана. Дуй быстрее в каюту и убирай.
На камбузе куда спустился Фома стояла непереносимая вонь от сгнившей капусты и густой дым от жаренной рыбы. Невысокий плотный дроп, в загаженном фартуке надетом на голый торс, напевая, помешал что — то в большом котле на печи. Рядом дымил противень с рыбой.
Фома подошел к нему.
— Дроп, — тронул он того за плечо, я новый корабельный лекарь.
— Ну и иди себе, лекарь, — небрежно, рывком плеча скинув руку Фомы, отозвался тот. — Чего приперся?
— Уму разуму тебя поучить. — спокойно ответил Фома и без замаха, ударом кулака вогнал нос дропа во внутрь. Фома понял что без показательной экзекуции на него будут просто плевать. Повар замычал, ухватился руками за лицо, но Фома не дал ему передышки. Сильным ударом в живот он заставил того согнуться. И когда тот упал, пальцами вправил нос. Дроп задыхался, хватал ртом воздух, мычал и уже был не в силах что — либо сделать. Фома наложил заклинание малого исцеления и за ухо поднял грубияна.