Грета оттолкнула его от Нины.
— Оставь ее, видишь, еле стоит?
— Налей ей выпить, — легко посоветовал он, и тут же прикрикнул на других девчонок. — Что встали? Вперед, на сцену. Липа, сними это уродство, что ты вырядилась? Деревня.
Домой ее отправили на машине с водителем, не из-за изменившегося положения, а потому что Нина стоять не могла. В гримерке Грета влила в нее еще добрых сто грамм коньяка, Нину от волнения и алкоголя развезло, и она, споткнувшись, едва не сломала каблук чужих туфель. А оказавшись дома, вспомнила, что Арина ночует у Зинаиды Тимофеевны, по случаю ее первой
«ночной смены», и от жалости к себе и своему ребенку пьяно разревелась, размазывая ладонью по лицу макияж.
Себя было жалко. За себя было обидно и даже стыдно. Но проснувшись следующим утром с головной болью, поняла, что теперь с этим стыдом предстоит мириться и жить. Старалась вести себя, как обычно, улыбалась дочери, кормила ту завтраком, а Зинаиде Тимофеевне заплатила за прошедшую ночь столько, сколько раньше себе позволить бы не могла. А этим утром отдала ей эти деньги, отмахнувшись от любопытного взгляда, стараясь не думать, что теперь о ней будет думать пожилая женщина. Правда, может Зинаида Тимофеевна и подумала что-то не то, но это не помешало ей деньги взять и пообещать прийти к шести вечера. А Нина, пересчитав оставшиеся от аванса, выданного Жабой, деньги, взяла Аришу и отправилась с ней по магазинам, и с особым болезненным удовольствием купила дочке дорогущего плюшевого зайца, набор красок, на который раньше они только смотреть могли, и несколько альбомов. Словно, прощения просила у нее за свое падение.
— Больше я пить не буду, — заявила она Грете, когда вечером приехала в «Тюльпан». — Даже не предлагай.
Грета переодевалась к своему выходу, усмехнулась после слов Нины.
— Не зарекайся. Иногда так тошно после их сальных взглядов, что хоть вой.
— Не буду, — упрямо повторила Нина. — С вами сопьешься.
— С кем это, с вами? — Грета закинула ногу на туалетный столик, принялась подтягивать ажурный чулок.
— Здесь плохая аура, — со знанием дела заявила Рита. Она была достаточно флегматичной особой, ее интересовали мистические аспекты человеческой жизни, и как она совмещала это со стриптизом, Нина не понимала.
На замечание об ауре, Грета презрительно фыркнула.
— Какая, к чертям, аура? Полный зал мужиков. А вы все, все, — со значением добавила она, — прекратите стонать. Радуйтесь, что не в заштатном баре работаете. Здесь закрытый клуб, и мужики, которые вам сережки с брюликами покупают. Иногда. Старайтесь лучше, получите больше.