Всё, что я говорю вам, отец сказал моей матери, призвав её бежать из столицы накануне намеченного ночного штурма дворца. Я был слишком мал, чтобы осознавать происходящее. Помню только какие-то тревожные обрывки, как будто из полузабытого сна. Помню, как отец держал меня на руках. Помню крики, стоны, огонь и распростёртое тело матери. Он пощадил меня и мою сестру. Остальных, больше трёхсот членов рода Конрадов, казнили на площадях империи. И обо всём, что произошло тогда, мне поведало кольцо отца, которое он каким-то образом успел передать сестре. Джулию сослали куда-то на окраину империи. А меня – в военное училище имени Императора Фрама. Кольцо хранилось у нашего нотариуса, благородной женщины, преданной подруги моей матери. Она подарила мне его на день совершеннолетия, приехав на выпускной вечер в наше училище.
Когда я приложил отпечаток пальца к алмазу, то увидел голограмму, изображавшую страшную рубку во дворце. Отец и его соратники пробивали бластерами и шпагами путь к императорскому трону. Удивительно не то, что это была западня. Кольцо показывает: они всё-таки пробились к трону, и претендент почти заколол императора. Заговорщики разразились победными криками. Но вдруг со всех сторон открылись двери и бластеры сожгли голубым огнём всех, кто готов был праздновать победу. И я не понимаю, как удалось выжить императору? И ещё, отец использовал энергию кольца и возможность телепортировать оттуда мою сестру. И передал ей, что ответы на всё может дать только Элдер или, как его ещё называют, Старый. Есть, мол, на Звёздных Дорогах такой представитель давно исчезнувшей цивилизации Древних, которому подвластно пространство и даже время. Вот и вся история.
Во время повисшей в воздухе, будто материальной паузы Бартез потянулся за бутылкой вина и произнёс:
– Я восхищён вашим отцом. Поднимем бокал за тех героев. И споём им славу и доблесть!
В этот момент, бешено вращая глазами и озираясь, Джим вскочил на ноги, выхватил откуда-то свою шпагу и заорал во всё своё молодое пиратское горло: «Свободу империи!» И тут же в ответ несколько десятков столиков подхватили: «Свобода, честь и слава героям!» И началась такая гулянка, что бармены перевыполнили план по прибыли на неделю вперёд.
* * *
Под конец застолья местная традиция предполагала чаепитие. Уже после воздействия местного чая «Киссам», подарившего несколько минут наслаждения, Бартез, вспомнив сцену в купе шаттла, спросил своего телохранителя:
– Разиня, скажи, пожалуйста, а что за стихи о девочках ты вдруг там забормотал?
Джим со смущением ответил: