Ответом ему были крики ярости с обеих сторон.
Том повернулся к своим товарищам.
– Похоже, им там не до нас. Кто-нибудь из вас понял, о чём говорили ведьмы?
Харальд ответил:
– Я понял. Дядя Аскольд, там, в бою, я прошу вас защитить двоих из ведьм. Они самые молодые. Девушка и её брат. Я потом вам объясню, как это важно для короля и для меня…
– Ничего себе просьба! Защитить ведьм в бою? Парень, да они сожрут нас за ужином и не поморщатся! Как ты себе это представляешь?
Том вмешался в спор.
– Аскольд, парень прав, судя по тому, что я слышал, девчонка из Молота нам не враг. А её брат… надо попытаться взять его живым.
– Да ты что, Том? Нас бы не взяли живыми эти бестии. Шансов у Хелмана выйти из этой передряги не больше пяти против девяносто пяти у ведьм!
– Пять процентов, это ты даёшь без учёта нашего внезапного появления на стороне викингов?
– Ты прав, конечно. С нами шансов становится больше.
Том посмотрел на притихших ребят, крепко сжимавших мечи и глядевших на старших во все глаза.
– Скажи, Хаснельд, а если Один нам поможет, мы сможем одолеть наших врагов?
Глаза мальчика вспыхнули ледяным пламенем.
– Мы их разорвём! – во всё горло закричали трое викингов.
– Так что же мы сидим тут, в трюме?! – заорал в ответ Том, бешено вращая глазами, как и его собратья. – Что там вы орёте в драке, викинги!?
Он толкнул люк и внезапно вся четвёрка, на глазах изумлённых ведьм и наёмников, толкавшихся около правого борта, выскочила из трюма. На секунду замерев, все четверо, потрясая мечами, с оглушающим криком «Один!» бросились за борт. Те, кто через мгновение подбежали к левому борту, увидели лишь круги, сразу исчезнувшие в бушующих волнах северного моря.
* * *
Олаф, брат Хелмана, руководивший бойцами, готовыми броситься в драку на приближающийся борт «Единорога», увидел эту совершенно безумную сцену, когда четыре фигуры, выскочив из трюма, бросились в море, непрерывно что-то крича и размахивая мечами. Он ясно видел, что двое из этих безумцев были его племянниками, детьми короля. А один из нырнувших в волны показался похожим на Аскольда Рыжего. Но хотя и пели песни про этого славного викинга во всех городах и селениях, его не видели на Скальде уже многие годы. Олаф мотнул головой, отгоняя наваждение. Он повернулся к Хелману, и только и смог пробормотать: «Безумцы…» – затем он увидел, что король тоже что-то кричит ему и, показывая рукой на «Единорог», заорал, стараясь перекричать общий шум:
– Безумцы! Безумцы!
Хелман повернулся к одному из своих младших братьев.
– Хродгейр, я ничего не слышу, что там орёт твой брат Олаф?