На улице была уже глубокая ночь, и после недолгого блуждания я смогла поймать кэб. Я помнила достаточно историй о том, каким опасным местом были ночные лондонские улицы для одиноких прохожих, и уж тем более женщин, но сегодня мне, видимо, везло, и до гостиницы я добралась без приключений. В конце концов, район Уайтчепел остался далеко в стороне… да и до появления Джека Потрошителя оставалось ещё целых три года.
До утра я бездумно сидела на стуле у окна и смотрела на покачивающуюся под лёгким ветерком занавеску. Парик и шляпа валялись на кровати – в них больше не было никакого толка. Окно было приоткрыто, и ночное безмолвие, изредка нарушаемое поздними прохожими, шумом проезжавших экипажей и цокотом копыт по мостовой, постепенно сменилось утренним шумом и суетой. Дел у меня никаких не было – после смерти Маргарет все спектакли отменили, поскольку дублёрши у неё не было, и в театре мне теперь заняться было нечем. Да и сил у меня больше ни на что не осталось. Смерть ни в чём не повинной семнадцатилетней девушки внезапно оказалась для меня очень сильным ударом. Дело было не в том, что мы с Эмили стали как-то особенно близки – вовсе нет, я ведь её толком и не знала, – но сам факт того, как легко Путешественники пошли на столь радикальные шаги, не щадя чужих жизней, выбил меня из равновесия. Анабелл ведь всегда казалась такой рассудительной, тщательно взвешивающей каждый свой шаг… Откуда вдруг такая жестокость? Да, она действовала так, потому что несёт ответственность за своих людей, которые погибли в жертвоприношении, но нельзя же убийство одного оправдывать смертями других людей!
В двадцать первом веке мы пришли к выводу, что таинственный колдун испытывает особую нелюбовь именно к Путешественникам: не зря же в обоих жертвоприношениях погибали именно они. Но после случившегося невольно задаёшься вопросом – а может, этот колдун был не так уж неправ? Стоит ли вообще тратить силы, разыскивать чёрного мага, рискуя свой жизнью? Да, он тёмный, но раз его удары пока были направлены преимущественно на Путешественников, может, другим людям не стоит в это вмешиваться? Ведь после вчерашнего мне теперь было отчётливо видно, что Путешественники – такое же зло. Возможно, не все – всё же нельзя абсолютно всю группу равнять под одну гребёнку – но большинство…
О раскрытии собственной легенды я уже не переживала. Мне просто было всё равно. Рано или поздно это и так бы вышло наружу. Сейчас или неделей позже – какая разница? Джеймс, конечно, едва ли простит меня в ближайшее время. Но, если честно, при одном только воспоминании, как вчера выглядел Алан Маршалл, переживания из-за разрушенных отношений с Джеймсом теряли свою остроту. По крайней мере, я себя в этом старательно убеждала.