– Магда, а эта дверь куда ведет? – удивленно спросила Лина, подозревая, что за стеной расположилась палата или, не дай Свет, операционная!
– Так в уборную, госпожа. Вас еще и потому здесь поселили, что на этажах, где кадеты живут уборные и купальни общие, – объяснила прачка. – Господа офицеры-то с воспитанниками моются, приглядывают за ними, да чистоту блюдут. А тут лазарет был для неходячих, им уборную и купальню прямо в комнате сделали, чтобы далеко не ходить, если что.
Девушка обрадовалась. В Школе для девочек умывальные и уборные тоже располагались на этажах, а по субботам всех воспитанниц водили в баню, расположенную рядом с прачечной. Но девочки значительно меньше пачкались, меньше занимались физическими упражнениями, поэтому на неделе для соблюдения гигиены им хватало закаливающих обливаний, обтираний мокрыми губками, да непременного биде в туалетной. Здесь же триста здоровых молодых людей плюс два десятка преподавателей и «дядек» мылись едва ли не ежедневно, и купальни были устроены иначе – с подачей воды и горячими трубами для просушки амуниции.
Внутри гигиеническая комната была такой же аскетичной, как и спальня, зато тут была теплая вода и простое белое полотенце со знакомой красной печатью. Лина умылась и вернулась в комнату, чтобы переодеться. Магда успела разложить на постели черное платье, белье и портянки, поставила рядом сапоги.
Хотя прачка уверяла, что никогда не служила горничной, раздеться Александрине она помогла быстро и ловко. Испачканное платье накрыла влажным полотенцем, свернула и убрала в корзинку:
– Сегодня же замою, госпожа, и на ветерке повешу, завтра свеженькое будет! – уверила она, помогая расшнуровать скромный льняной корсет, прошитый обычными железными прутками.
К форменному платью корсет полагался черный шелковый, на самом настоящем китовом усе. Лина и подумать не могла, что ее талию можно так затянуть, при этом изрядно выпятив грудь. Она недоверчиво провела руками по рельефу и спросила Магду:
– Может, не стоит так затягивать? Непривычно.
– Так госпожа, лиф то должен без единой складочки лежать, а тут портной похоже на ткани сэкономил, – лукаво улыбнулась служанка, показывая верхнюю часть платья.
Пришлось оставить все, как есть. Нижняя сорочка и нижние юбки тоже оказались шелковыми. Александрине, много лет носившей лен и хлопок, было непривычно слышать легчайшее шуршание, сопровождающее каждый ее шаг. Зато вместо панталон были длинные узкие штаны из мягкой замши. Девушка смотрела на них с удивлением, не зная, как подступиться к такой детали туалета.