Сирин не могла поверить в такую удачу! Она обнаружила тайное отверстие в покои Повелителя! Напрочь забыв об опасности, девушка жадно приникла к нему взором. Ее звезда по-прежнему была рядом!
Что бы ни ожидала увидеть Сирин, но точно не это! Развернувшееся перед глазами зрелище настолько поразило ее, что она едва успела зажать рот, чтобы не вскрикнуть в голос, а успокоившееся было сердце глухо стукнуло и провалилось в занывший живот.
Перед ней была вовсе не роскошная спальня, а самая настоящая камера пыток! Посередине с плеткой в руке стоял отец ее будущего ребенка. В широкой, едва накинутой на плечи рубашке с закатанными по локоть рукавами, с горящими безумным огнем глазами, он был ослепительно красив! Напротив могучего вздыбленного члена Повелителя покачивалось ангельское лицо прекрасной белокурой девушки.
Сирин задохнулась и чуть скосила глаза.
О, Аллах! Обнаженная девушка висела вниз головой! Ноги, от бедер до лодыжек обвитые веревками, были разведены почти параллельно потолку, а связанные руки прикованы цепью к крюку в полу.
– Ну же, Арзу, говори!
Удар плетки по разверстому лону девушки заставил Сирин вздрогнуть и инстинктивно сжать ноги. «Какой ужас!» – она боялась моргнуть.
– Я хочу тебя!
– Нет! Не то, детка! Подробнее! Куда ты меня хочешь?!
Еще один удар!
– Возьми меня… там!
И снова удар!
– Ответ неверный!
«Что это?! Что он с ней делает?!» – мысли Сирин словно взбесились, кровь отхлынула от лица и прилила к беременной матке, колени задрожали.
– В рот! Возьми меня в рот!
– Умница!
Султан целиком засунул рукоятку плетки девушке между ног, кожаные ремешки рассыпались по телу. Она издала протяжный стон. Фатих ввел член глубоко, в самое горло несчастной девочки, и замер, прижимая ее голову к своим бедрам. Арзу всхлипнула и замычала.
«О, Аллах! Как это?! Она же задохнется!» – Сирин колотил озноб, спина взмокла, глаза вылезли из орбит.
Близкая к панике, она услышала омерзительные хлюпающие звуки. Одной рукой Повелитель держал Арзу за волосы, а другой раздвинул ремешки плетки у нее в паху. Их чувственные стоны смешались воедино и превратились в сводящий с ума, почти нечеловеческий вой.
«Он не мучает ее! Ей нравится! Ей безумно нравится!» – ошарашенная, запутавшаяся Сирин, уже ничего не соображая, просунула трясущиеся пальцы под покрывало, под юбку, под торчащий живот.
«Они сейчас любят друг друга!» – озарение пронзило ее, как острый клинок, одновременно с бурным оргазмом. Обессилевшая рука отпустила створку глазка, и та бесшумно встала на место.
Сирин сидела на холодном полу в узком каменном закутке, тупо и бессмысленно глядя на большой живот. От прерывистого дыхания он то опускался, то вставал колом, приподнимая тонкое покрывало. Ребенок не шевелился. Щеки Сирин пылали, от мучительного, болезненного стыда стучало в висках. «Нужно убираться отсюда как можно скорее. И забыть! Все забыть!»