– Нет! Прошу! Я ни в чем не виновата! Пощади, Повелитель! Ради сына! Нельзя! Я все расскажу!
– Говори! – пронзительный взгляд был нацелен ей в глаза, как в мишень.
Заикаясь от страха, Сирин поведала султану про случайно обнаруженное отверстие в стене тайной комнаты.
Фатих опешил. «Слава Аллаху, что я сразу не прирезал эту суку!» Страшно подумать, что кто угодно мог лицезреть его обнаженную богиню, ублажающую своего Господина. И как ублажающую!
– Как ты оказалась ночью на мужской половине?! Зачем?!
– Я… Я… Я хотела…
Сирин поняла, что окончательно запуталась. Ловушка захлопнулась.
– Кого ты выслеживала?! Арзу?! Отвечай! – султан замахнулся плеткой.
– Нет!!!
Сирин задергалась, пытаясь упасть на пол и защитить драгоценный живот, но веревка не пускала ее, затягиваясь на шее.
– Нет! Прошу! Мой Господин! Наследник! Нельзя! – она хрипела, глаза вылезали из орбит.
– Зачем ты отравила ее?!
– Я не травила! Это не я!
– Не ты, – вдруг согласился султан, – это сделала твоя рабыня, Кара, по твоему приказу.
– Я ничего не приказывала! Она врет, врет!!!
– А где монисто, Сирин?!
– У ювелира! Я отдала его почистить! Золото потеряло блеск!
– Довольно, мне надоела эта ложь, – голос Повелителя стал спокойным. – Кара, – негромко позвал он.
К величайшему ужасу Сирин из глубины покоев, из-за полога, скрывающего ложе, появилась ее рабыня, а следом за ней… Госпожа! Всё это время они были здесь! И всё слышали! Кара, втянув голову в плечи, отворачивалась, стараясь не смотреть на Сирин. Эмине, напротив, неторопливо обвела ее презрительным взглядом:
– Вчера! Ты отдала его вчера и как раз собиралась послать за ним, чтобы надеть на свидание с Господином. Это очень кстати, не правда ли?!
Последнюю фразу Госпожа произнесла нарочито медленно, выделяя каждое слово, с такой издевкой, что Сирин поняла: «Это конец!» У нее потемнело в глазах, ребенок задергался в животе, теплая моча потекла по сведенным бедрам. Еще на что-то надеясь, Сирин перевела взгляд на султана: тот молчал и улыбался!
– Су-у-у-ка! – она взвыла в голос, как волк на полную луну. – Ты знала! Ненавижу! Всех ненавижу! Чтоб ты сдохла, как эта мерзкая гречанка, старая б**дь!
Эмине расправила плечи, вскинула голову, демонстрируя гордый профиль, и презрительно улыбнулась. Сирин переводила безумный, затравленный взгляд с Повелителя на Госпожу и обратно. Оба величественные и красивые, они улыбались ей в лицо. А она, беременная наследником султана, голая и обмочившаяся, совершенно униженная, корчилась перед ними на коленях с веревкой на шее. Сирин закрыла глаза. «Веревка! Прости меня, сынок!» – она резко дернулась в сторону.