— Но, Нед, как ты думаешь, что происходит? — сказала Рианна. — Ты не думаешь, что это странно, что он был убит как те бедняги на улицах?
Нед пожал плечами.
— Это могло быть подражание. Не знаю, Рианна. Я не думал об этом, признаюсь, — он провел рукой по волосам, нервная привычка всегда была с ним. — Я пришел говорить не об убийстве. Я думал… хотел… потанцуем?
А потом она увидела, как Кэллам подошел к мастеру Гелвану, наполнил его бокал. Быстрым движением записка перекочевала в карман ее отца. Рианна резко вдохнула.
— Что такое? — сказал Нед.
— Ничего, — сказала Рианна. Она выдавила улыбку. — Конечно, мы потанцуем.
* * *
Дариен заметил, что Марлен уже допивал второй бокал вина. Было странно видеть его таким перед выступлением. Хотя Марлен гордился тем, что был способен на все, пока был пьяным… и он любил говорить об этом женщинам.
— Похоже, ты скучаешь по Марилле, — сказал едко Дариен. — Почему не позвал ее?
Марлен издал смешок.
— Я не настолько важен, чтобы приводить ее на такие мероприятия. Тем более, думаю, она бы стала соблазнять самого властного человека в комнате. Это смущало бы, — он осушил бокал. — Вино ужасное.
Дариен смотрел на него. Он начал подозревать, что столица начала… менять Марлена. Разговор о Марилле вызвал в нем свирепость, которую Дариен редко видел за годы их дружбы.
Женщины были всегда после музыки. Такое часто недовольно говорили любовницы Дариена.
Он не мог представить, чтобы Рианна сказала такое. Было ужасно больно видеть ее в другом конце комнаты без шанса подойти. Но издалека он мог смотреть, как она сияет, как драгоценный камень, в свете ламп. А потом рядом с ней появился ее ухажер. Рианна говорила Дариену его имя, но он упрямо забывал его, желал, чтобы его не существовало. Но пока еще он был здесь.
— Чем упрекать меня в мыслях о распутнице, лучше посмотрел бы, как сам любуешься той девчушкой, — сказал Марлен, Дариен вздрогнул. — Это не твое дело, но я не видел Мариллу почти месяц.
— Это не мое дело, — коротко сказал Дариен. — И Рианна тебе не девчушка. Ради любви Талиона, она собирается выйти за того долговязого.
— За него? — Марлен удивленно вскинул брови. — Ого, наверное, у него деньги или титул. Внешне ничем не привлекает.
Дариен хотел ответить, но заметил, что комната затихла: музыка прекратилась, разговоры увяли. Двенадцать мужчин в черно-красных ливреях вошли в зал, у каждого был рожок в руках.
Дариен и его друзья называли стражу короля божьими коровками с презрением. Они проверяли, чтобы соблюдался закон, например, одобрение содержания и формы песен, правильный поклон при обращении к Его величеству. Но они могли разбежаться, так что уважать их не хотелось. Однако Марлен убедился, что они умели использовать оружие. А поэтов, чьи песни не одобряли, сажали за решетку, а то и наказывали хуже.