— Была бы у нас магия, о которой любили рассказывать мастера Академии, — сказал Дариен. — Я мог бы магией забрать Рианну отсюда.
Марлен рассмеялся.
— Если бы у нас были силы, Дариен, ты бы мог создать себе идеальную женщину.
— Ужасная мысль, — сказал Дариен. — Такой могла быть песня — поэт магией создает идеальную женщину, и за этим следует разрушение. В песнях, по крайней мере, дела сердца всегда связаны с разрушением.
— Да? — сказал Марлен. — Я бы рискнул. Это не была бы какая-то девушка.
Дариен его почти не слушал.
— Я скажу тебе, что мне нужно сделать, — сказал он. — Серебряная ветвь стоит почти как королевство.
— Думаешь, торговец примет тебя, если мы победим?
Дариен в насмешливом возмущении погрозил пальцем.
— Нет, милорд Хамбрелэй, — сказал он с преувеличенной вежливостью. — Когда мы победим.
ГЛАВА 2
Всю жизнь музыка была для нее секретом. Тем, ради чего в полночь она уходила в подвал или в сосновый лес, чтобы играть или петь. Сочинение текстов было еще большим секретом, при свете свечи в темноте. И тогда Лин приходилось прятать огарок на следующий день, совать под груду одежды и доставать под покровом ночи.
Но теперь музыка была пьяной песне в таверне, исполняемой для толп грубых мужчин или, что редко, балладами для лордов у их каминов. А завтра… Завтра будет больше, чем это.
Во влажности ночи улицы задыхались от запахов весенних цветов. В столице Тамриллин музыка была танцовщицей, упивающейся своей юностью, почти не прикрывающей одеждой свою красоту. Для Лин она казалась распутницей, оголяющей то, что стоило держать в тайне.
Она знала, что дело в ее северном воспитании, холод к ней не подходил для этого красивого южного города. Она не ожидала увидеть его своими глазами. Величавые здания у воды сияли белизной, словно их тысячу раз полировали. Парад искусства, от позолоченной роскоши дворца короля до скульптур и фресок даже на самых скромных храмах.
Белый город у моря, так он раньше назывался в песне самого Эдриена Летрелла. Великий Пророк любил столицу. Теперь поэты называли Тамриллин «Белым городом» в честь Эдриена, из-за слов, написанных ночью светом одной свечи. Один человек так сильно влиял на остальных, хоть он умер много веков назад.
— Сегодняшняя ночь важна, — говорил Леандр. Он втащил ее в комнатку, которую они делили. — Ты не можешь пойти так. Придется купить тебе платье. Может, в кредит? Не знаю.
Лин была благодарна, что он не комментирует печальное состояние ее одежды. Большую часть года она носила одни и те же рубашки и штаны, которые украла из шкафа брата.