Протянутую руку Павел пожал. И поинтересовался:
— А, то есть вы начальник этих двоих?
Рыбников на Артюхова покосился с сомнением, но кивнул. Про Алёну даже не вспомнил.
— Начальник. Если так можно выразиться.
— Только так и надо выражаться, Пётр Алексеевич. Раз начальник, так себя вести и надо, чтоб не расслаблялись. И не бегали, где их не просят, носы не совали. Я правильно говорю?
Рыбников чуть смятённо кашлянул.
— Ну, что вы, Павел Андреевич? У нас ведь профессия такая, сами понимаете. Журналисты.
— Профессия ко мне через забор лазить?
— А лазили?
— Пытались.
— Надо же… — Пётр Алексеевич опять же на Артюхова посмотрел, потом про Алёну вспомнил, прожёг её взглядом. Та под этим самым взглядом попыталась ускользнуть из мужской компании, даже с подоконника поднялась, но Костров усадил её обратно. Причём, сделал это показательно, а его ладонь так и осталась лежать у неё на талии. Тарас подозрительно сдвинул брови. Затем попытался вмешаться.
— Паш, давай без наездов.
Костров решил удивиться.
— А я наезжаю? Тарас, мы с тобой не виделись сколько лет? Ни ты, ни я не вспомним. Так что, думаю, ты понятия не имеешь, как я теперь наезжаю. И заметь, я абсолютно спокоен. Ты у нас теперь профессиональный журналист, с чем тебя поздравляю, и все твои вопросы…
— Павел Андреевич, — попытался вмешаться Рыбников, но был остановлен только лишь взглядом. Замолчал, а Артюхов снова влез, на этот раз открыто кивнув на Алёну.
— Девочку отпусти. Ты её пугаешь.
— Я тебя пугаю?
Алёна решила не отвечать, мрачно смотрела в сторону.
— Паша, она просто озвучила вопросы.
— Твои?
Артюхов помялся, после чего кивнул. Надо сказать, что достаточно уверено. А вот Костров рассмеялся, и снова поинтересовался у Алёны:
— Серьёзно? Он не в курсе?
— Не в курсе чего? — Тарас нахмурился, а Павел продолжал ему улыбаться. А Алёне сказал:
— Ты права, дорогая, тебя здесь совершенно не ценят. Это даже удивительно. С твоей-то энергией можно было собственный журнал открыть.
Она кинула на него укоряющий взгляд. Павел же кивнул.
— Я серьёзно. Ты бы потянула, солнце.
Алёна всё-таки поднялась и присаживаться больше не собиралась, не смотря на то, что Павел продолжал её удерживать. Правда, он и сам вслед за ней поднялся.
— Думаю, на сегодня с меня общения с прессой хватит, во рту горечь. Так что, с вашего позволения, откланяюсь. А ты, — он на Артюхова посмотрел, — не появляйся больше в Марьяново, я тебя по-хорошему прошу.
— Угрожаешь?
Костров огорчёно качнул головой.
— Сказал же: по-хорошему. Понадобишься, я сам позвоню. — К Алёне повернулся: — Пойдём?