Живое – дышит.
А ты – нет. Потому что сначала от страха, а потом от еще большего страха, что это вот сейчас – иллюзия, обман, новый виток гибельного бреда, ты перестал дышать. И надо насильно сжать ребра, чтобы тихо выдохнуть безжизненный воздух. А потом протянуть руку. Прикоснуться. Еще до прикосновения уловить едва слышное тепло в воздухе. Кинуться на него, сгрести, вцепиться, трясти его – и он тебя тоже. И руки, какие же сильные у него руки, как же это так, я знаю, что сплю, я знаю, что это кончится, и будет очень больно, но пусть, пусть. Сейчас – кричать от радости, задыхаться, рыдать, кричать.
– А нам в школе фельдшерица как-то сказала: не совокупляйтесь в троллейбусе головами!
– Что она имела в виду?
– Что воши перепрыгивают.
– Мать моя кровопийца, жуть какая…
– И к чему ты это?
– Ну, так, ассоциации. Мир же круглый, как голова. И вот они все сейчас… совокупляются. И мало ли какие воши к нам напрыгают.
– Шшшш! – гневно взнимается Зигмунда Фрейда. – Услышат, кого ты вошами – мало не покажется. Держи язык на привязи, коза рыжая.
– А ты скелетина расписная!
– Обе вы хороши, – шипит Мадлен. – Делом бы занялись, не до глупостей было бы. У меня, вон, пальцы в кровь, а вы…
– В кровь – это хорошо, – одобрительно кивает Зигмунда Фрейда. – Без крови совсем не то.
– И кто из нас после этого вампир?
– Я вам что, сестрица Эльза? – ворчит Рыжая, растопырив перед глазами пятерни в желто-зеленых метках от травяного сока. У нее на коленях навалены пучки серебристо-зеленой травы, мотки лент. Пряный прохладный запах вьется вокруг. – У меня, может, аллергия.
– Скажи спасибо, что не крапива, – недобро усмехается Зигмунда Фрейда, бездельничающая, потому что ее черед еще не настал. – Скажи спасибо, что не обязательно молчать при этом. Хотя это, наверное, зря. Как думаешь, – это уже к Мадлен, – как думаешь, еще не поздно изменить условия игры?
– Нифафда не пофно!
– Не говори с набитым ртом, – качает головой Зигмунда Фрейда.
– А я палец сосу, – отвечает Мадлен, вынув палец изо рта. – Болит.
– Потерпи, еще немного.
– Нет чтобы меня утешать и подбадривать, – хмурится Рыжая. – Всё только этой… Вы сговорились. Так нечестно. И правила менять не вздумайте! Я тогда с вами играть не буду, а без меня у вас ничего не получится.
– А мы вместо тебя Кристину возьмем.
– Ей нельзя. Она беременная. Её вообще сейчас нет! И не будет, если я не сплету для нее…
– Шшш! – дружно шипят ее товарки. Рыжая кивает, настороженно оглядываясь.
– Тогда Ягу возьмем, – продолжает Мадлен. – Она черная, она сильная, она подойдет.
– А зато рыжей у вас не будет. Без рыжей ничего не получится.