Повернулась к Доку и яростно выпалила: – Тебя это тоже касается!
– А я-то при чем?
– А то ни при чем!
– Правду говорят, что любая женщина может из ничего сделать шляпку, салат и скандал, – хмыкнул Енц. Калавера бешено зыркнула на него, но он не отвел взгляда.
– Не любая, – возразила Ягу, как бы случайно встав между ними. – Я не готовлю, не ношу шляпки и не люблю говорить зря. Я всё сразу исправлю по своему разумению. Или пройду мимо. Кстати, насчет материнского молока. Мадлен ему не мать.
– Где Кристина? – Док быстро повернулся к Тиру.
– Кто такая Кристина? – заинтересовался Гайюс.
– Какая Кристина? – спросил Тир.
Калавера шагнула к Гайюсу и подхватила ребенка, развернулась к Доку.
– Что, доволен? Что еще должно случиться, что тебе еще надо, чтобы отпустить его наконец?
Док моргнул, дернул лицом.
– Чего-то я не понимаю.
– Да ты что? – усмехнулась Калавера. – Всего только чего-то? А что-то, значит, понимаешь всё-таки? И можно спросить – что именно?
– Сначала, – твердо сказал Док, – сначала давай разберемся. Ты сама в это вписалась. Ты за это взялась. Ты со мной через это шла – со всеми нами. Что вдруг так теперь?
– Да, вписалась и взялась. Да, с тобой шла. Да, мы тебе должны – особенно вот она и она, – Калавера мотнула головой в сторону Мадлен и приподняла ребенка на руках. – Потому что у меня была мать, настоящая. А у этой… у этого – мать то ли есть, то ли нет, и неизвестно, откуда он вообще взялся тогда. А у той… нет и не было. Выдумала она всё.
– Ты говори да не заговаривайся! – зарычала Мадлен. – Ничего я не выдумала!
– То-то ты так за материнскую волю цепляешься. Если бы у тебя была мать, которая любила – не цеплялась бы за нее.
– А ты сама-то!
– Стоп! – рявкнул Док. – Давай сначала со мной разберемся. Какие у тебя претензии?
– Да никаких! – топнула ногой Калавера. Земля ощутимо дрогнула. – У меня – никаких. А вот у него… и у него.
Все обернулись на Клемса. Он сидел в траве на самом краю лужайки, под яблоней, смотрел в сторону, как будто происходящее его не касалось.
– Когда мы говорили о Сальвиати, – тихо сказал Данди, и Ягу сильно сжала его руку, – когда мы пытались вернуть Кристину, он был совсем другой.
– Кто такая Кристина? – спросил Тир. Он снова сжимал и разжимал кулаки и, кажется, дрожал.
– И у него, – кивнула Калавера.
– Та, – с силой сказал Данди, – для кого ты посадил куст козьей жимолости.
Тир вздрогнул, закрыл лицо рукой, медленно сел на землю.
– И что ты теперь намерен делать со всем этим? – спросила Калавера.
Отпусти его, тихо сказал Рей. Отпусти его. Это не твое дело вообще. Это мой Клемс. А я и сам уже считай что мертв. Ты знаешь. Мне не уйти оттуда, да и некому там уже… уходить. Меня нет. Отпусти нас.