Сохранилась замечательная тетрадь, перевязанная темно-зеленой лентой, концы которой были прикреплены к картонному переплету сургучной печатью от перстня.
Нам кажется, что не столь уж часто удается видеть более поразительное свидетельство против человека, заключенного в небольшой круг, который обычно называли — высшим, забывая при этом добавлять: по подлости.
«Ах, милостивый государь, как ваше письмо верно развертывает красоту вашей души» — так восклицала Екатерина в письме к сэру Чарльзу Уыльямсу.
Их-то переписку, порой не лишенную блеска, но гораздо чаще — грязную, сплошь и рядом отличающуюся остроумием и никогда глубиной мысли, богатую похотливыми желаниями и нищую сердцем, — сохранила нам тетрадь, перевязанная темно-зеленой лентой.
Не правда ли, это очень любопытно, когда тщеславие и похоть говорят вероломству и лицемерию:
«Я поставлю вам памятники и велю возвестить по всему миру, что я ценю добродетель, это послужит мне славой».
* * *
За сравнительно небольшие английские деньги Екатерина чрезвычайно быстро превратилась из красноречивого врага Фридриха II в его неумеренную поклонницу.
«Я читаю — спешит она уведомить сэра Чарльза, — сочинения прусского короля с таким же усердием, как произведения Вольтера. Вы подумаете, что я стараюсь ухаживать за вами, если скажу вам сегодня, что я глубокий почитатель его прусского величества».
Но у Фридриха в Петербурге имелись, как нам известно, и недоброжелатели.
Екатерина утешала сэра Чарльза: «Было бы легко, я полагаю, уничтожить предрассудки против Пруссии со стороны вице-канцлера, особенно имея, что вынуть из кармана», да, да: «лапы должны быть хорошо смазаны».
Какая великолепная сентенция в устах будущей императрицы!
Во всяком случае об ее «лапах» Англия побеспокоилась.
«Сделайте, чтоб мне дали вперед, — клянчила Екатерина у сэра Чарльза, — такую сумму, какую я получила; если это возможно, чтоб это было еще более втайне, чем в первый раз».
И в том же письме:
«Вы будете звеном, которое скрепит естественную дружбу, которая должна существовать между нашими обеими родинами; а какое звено более крепкое, как то, что основано на уважении и на доверии самом заслуженном!»
Боже мой, сколько тут злой иронии, о которой, к сожалению, даже не подозревала высокая особа.
Однако все эти «суммы» короля Великобритании и его союзника Фридриха II полетели бы в трубу, если б российская императрица «не оказалась настолько добра, чтобы умереть», — как выразился сэр Чарльз.