— Нет уж, — сказала Кристина. — Это мне совсем не нравится.
Она бросилась к Лещинскому. Тот не реагировал, он не замечал ее и не замечал ничего вокруг. Кристина коснулась его холодной руки, беспомощно оглянулась на Яржинова… Тот казался чуть недовольным, но не удивлялся.
— Что происходит? — спросила Кристина.
Яржинов вздохнул с легкой досадой, будто его раздражало, что не удалось скрыть от ведьмы какой-то неопасный, но неприятный секрет.
— Проклятие, — ответил он неохотно. — Придет в себя — он сам вам объяснит, если посчитает нужным.
— Так, значит, он придет в себя? Когда?
Она снова посмотрела на Лещинского. По его лицу разливалась меловая бледность. Черты заострились, как у покойника. Руки были холодными, и Кристина попыталась нащупать пульс. Он нашелся с третьего раза. Тьфу ты черт… Значит, проклятие. Это, конечно, проливало свет на странные слова инквизитора — «если доживу», но… Но черт побери!
Яржинов помолчал. Она внимательно смотрела на Лещинского. На плотно сжатые губы, стиснутые челюсти, закрытые глаза. Выражение лица не было страдальческим, скорее злым. Хотя Кристина не могла сказать наверняка.
— Через полчаса, максимум час, — наконец выдавил Яржинов и сел на бортик неподалеку. — Лучше бы мы все-таки ушли. Он не любит, когда кто-то это видит.
Но судя по тому, что он никуда не шел, он понимал, что Кристина уже не махнет рукой на то, что узнала.
— И почему никто до сих пор его не снял? Что за проклятие? — настаивала она. Хотя догадывалась об ответе. Какое еще проклятье невозможно снять, кроме ведьминского? Классического ведьминского проклятия с «замком» и «ключом». И в чем состоит ключ и замок? Вопросы, вопросы… И нахальный малолетний инквизитор, который не желает выдавать тайны своего начальника.
Лещинский еле слышно что-то пробормотал. Кристина вскинулась, прислушиваясь, но не разобрала ни слова. Он говорил по-польски.
Ей было страшно. Страшнее, чем тогда, когда она слушала о непобедимом оружии сектантов. Рассказы оставались рассказами, а это… это была наглядная демонстрация силы. Кристина не сомневалась, что Лещинского проклял кто-то из секты. В таких делах не бывает совпадений. Она могла только догадываться, что с ним сейчас происходит. Он что-то видит, проживает какие-то события или просто терпит боль… Зависело от проклятия.
К тому времени как Лещинский открыл глаза, прошла целая вечность.
Кристина встрепенулась, заглядывая ему в лицо. Она так и сидела на корточках, больше не чувствуя ночного холода. Яржинов листал ленту в телефоне. Почему-то это возмущало, будто он развлекался интернетом на похоронах.