– Не много ли их стало на руках? – Покачал я головой.
– Оно всегда так, ротмистр, когда кто-то мутит воду. Вся грязь выходит на поверхность. – Нахмурился Василий Владимирович.
К двери подходили осторожно, вдоль стен. Шанс на плотный пулеметный огонь была далеко не нулевой – вытянутый в длину Андреевский зал быстро не пересечь. Вдобавок, завершается он массивным троном – отличной огневой точкой не только из-за массивности кресел, но и артефактной защиты, обычно прикрывающей первых лиц государства.
В общем-то, если запас силы в узловых кристаллах паутины медных нитей на Лучинке внезапно не исчерпается, то подавим. Но и там – не бездонный океан… Сколько еще нагрузки они вытерпят, пока не рассыпятся в пыль?
– Господин полковник, разрешите, я пойду. – Напросился я. – Артефакты на мыши могут погаснуть. Пять лет, как никак, позади… И шестьдесят один метр Георгиевского зала…
– То есть, в вас, случись что, они стрелять не станут? – Иронично глянул Давыдов.
– Но у меня еще трусы.
– И вы считаете, что ежели на мне их нет, то вы лучше защищены?!
– Я имею ввиду, у меня артефакты в виде пуговиц нашиты на трусы. Нижнее белье не проверяют, господин полковник.
– А, ежели так. – Покивал Василий Владимирович, одновременно принимая изъятое у кого-то небольшое зеркальце. – Ловко…
Дверь осторожно приоткрыли, и подсунули зеркальце, пытаясь разглядеть диспозицию.
– Вы смотрите, они совсем оборзели! – Вдруг загудел от злости голос князя, а дверь резко закрыли обратно. – Эти бандиты уселись на трон Его Величества! Да как они посмели!
– А если это государь и есть…? – Осторожно предположил я.
– Не порите чушь! Чтобы наш батюшка-государь, да просто сидел и смотрел на творящееся непотребство!.. Ротмистр, дайте мышь. – Буквально трясло Давыдова от гнева.
– Господин полковник, у вас молодая жена и, возможно, ребенок!
– Да я не собираюсь рисковать, – хмыкнул он, все еще дрожа голосом от раздражения чужой наглостью.
А потом принялся свинчивать сетку артефакта с мыши – явно сдерживаясь, чтобы не сорвать ее целиком.
– Там система ликвидации! – Всполошился я, вспомнив про механизм самоуничтожения на творении Федора.
– Сколько есть времени? – Не прекратил он распутывать узлы на спине мыши.
– Тридцать секунд, – сглотнул, тут же поправившись. – Уже двадцать четыре.
– Отлично… Отлично… Это даже очень хорошо. – Завладев проволочками, равнодушно отпустил он Лучинку.
А затем принялся плотно привязывать проволокой блокиратор к гранатам.
– Вы знали, ротмистр, что если в артефакт закачать уйму силы, то он будет работать какое-то время? – мельком глянул Василий Владимирович на меня. – Очень короткое.