– Ч-что? – прекратил отползать Черниговский.
Да и бесполезно – он все равно не успеет до двери, даже если, позабыв про вид, попытается бежать на трех конечностях.
– Надо эту тварь вернуть к нему в постель. – Сутулость старика как-то сама по себе исчезла, Наумов смотрелся вполне собранно и уверенно. – Вас не затруднит открывать передо мной двери?
Наумов поднял Первого Советника на руки и вопросительно посмотрел на Черниговского.
– Да, конечно, – кивнул тот, и быстро дотянулся до трости.
А это – уже оружие! Это – уже шанс! Да еще нож этот дурак убрал за пояс!
– Можно было оставить его здесь, – задумчиво пожал плечами Наумов. – Но Максим попросил положить его рядом с мелкой тварюшкой.
– С кем? – Запнулся Черниговский.
– Девка молодая. Первый советник пообещал Тарковским, у которых известные вам проблемы с родовым проклятием, супругу, от которой будут здоровые наследники, – со смешком произнес Наумов, зашагав к тайной двери.
Иван Александрович шагнул следом. Самое время для удара. Но отчего-то вперед действия пошел вопрос, а трость нервно дернулась в руке.
– И почему она в его спальне?
– Ну вы как маленький. – Посмотрел на него Наумов. – Откуда, по-вашему, у нее возьмутся здоровые дети? А он еще денег с них стребовал море. Первый советник обожал так развлекаться. Вы откроете мне дверь? – Вопросительно смотрел Наумов на тяжко задумавшегося старика.
– Да, конечно, – засуетился тот, открывая и шагая вперед.
В длинный коридор, который тут же изогнулся вправо. Встать там и занести клюку… Или нет. Проверить слова. Он видел фото новой супруги патриарха Тарковских – прекрасное создание, чистой души. Явный мезальянс, ей восемнадцать, ему сорок три – дольше нынешние Тарковские не жили. Хорошая семья, правда зарубежная, обедневшая, но с отличной родословной. Одни плюсы. Как у его Литы…
– Шагайте дальше, пятая плита под мрамор, со светильником. Вот его нажать вниз. – Донесся голос.
Черниговский шагнул в темноту зашторенного кабинета и нащупал светильник справа.
Слегка вздрогнул, обнаружив в кресле за писчим столом мощного мужчину лет сорока, с широкими плечами, волевым подбородком и черной бородкой, шедшей волной к вискам. Перед ним бумаги – часть отпечатаны, часть написаны от руки.
– Иван Александрович, разрешите пройти. – Кашлянул позади Наумов. – Нам дальше, дверь напротив вас. А на этого мертвеца не обращайте внимание.
И точно – положение тела безвольное, а рука неудобно лежит на ребре кресла… Еще не успел окоченеть – кожа обычного цвета.
– Это кто? – Сглотнул Черниговский, посторонившись.