– Уже восемь Иных погибло в Крыму с начала военных действий, – заметил Мустафа Эфенди, переводя разговор в другую плоскость.
– Четверо с русской стороны, мне доложили. Могу добавить, что по дороге в Севастополь лично упокоил взбесившегося вампира. Приплюсуйте. Кто еще? – Бутырцев выжидающе смотрел на коллег. Кто ответит, тот и главный в этой компании.
– Двое у нас, двое у французов, – лорд Джеймс был лаконичен.
– Все потери боевые, от смертельных ран, полученных на поле боя, – добавил турок. – Все случаи нами расследованы, уважаемый господин Бутырцев. Кроме вашего…
– Неужели мы не можем ничего предпринять? – удивился Бутырцев, проигнорировав намек Мустафы. – Иных не так много, чтобы ими разбрасываться.
– Никто не запрещает использовать магию и амулеты для личной защиты и лечения собственных ран. Но как лечиться, если пуля прошла через голову навылет? Ума не приложу. – Хорошее настроение не покидало шутника де Сен-Тресси. Судьбы Иных его не волновали.
II
Дальнейшее совещание было сугубо деловым. Поговорили о сложности прослушивания магического фона из-за бурлящих на театре военных действий эмоций. Обговорили возможности связываться друг с другом. Договорились провести следующее совещание послезавтра, 13 октября, здесь же с утра. Решили, что каждый захватит с собой помощника, чтобы было кому давать поручения.
Скучно, обыденно, по-чиновничьи.
* * *
Чопорный английский лорд и вежливый турок отправились по извилистой пыльной дороге вниз, в долину. А де Сен-Тресси решил составить компанию Бутырцеву в его обратном путешествии через лагеря французов и англичан.
– Что невесел, друг мой сердечный? – спросил он Льва Петровича.
Они неторопливо ехали шагом, прикрывшись сферой невнимания – просто какие-то верховые офицеры одной из союзных армий. Осенний пейзаж был скуден – каменистая степь с корявыми пеньками напрочь вырезанных на топливо деревьев и кустов, трава да ржавые сухие колючки. Но если присмотреться, то даже тут виднелись звездочки лиловых крокусов, желтые пятнышки одуванчиков, другая цветочная мелочь на низких стебельках. «Вот так и мы, Иные, среди людей – одинокие и редкие, – подумал Бутырцев. – Неужели мы должны истреблять друг друга из-за амбиций императоров и жажды наживы банкиров? Зачем мы здесь?»
– Чему радоваться, мон шер ами? – русский маг ответил в тон старинному приятелю. – Мне сам вид войны противен. Люди убивают друг друга, терпят лишения, холод и голод, мрут от холеры и простуды. Молодые и отважные люди бьются насмерть по непониманию ценности жизни. Старые и искалеченные генералы посылают их в бой, потому что всю свою жизнь делали только это и по-другому уже мыслить не умеют. И все ради чего? Ради того, чтобы не пустить Россию торговать на Средиземном море, чтобы кучка британских и французских банкиров могла нажить себе еще больше денег? Скажи, это так важно – поп или кюре будут открывать врата храма и служить в нем службу?